Босиком я подошла к двери и немного приоткрыла ее. Нильс стоял, прислонившись к дверной раме с
кучей одежды в руках. Наши глаза встретились на мгновение. Дрожь пробежала по моей спине, парализовав меня. Нильс, покраснев, слегка опустил голову и протянул мне вещи.
– Прости, я не знал, что.. – начал он, однако не смог договорить до конца.
– Спасибо, – пробормотала удаляющейся спине Нильса, который уже шагал прочь от ванной.
Тихо и немного неуверенно я закрыла дверь и скользнула в джинсы и футболку, что дал мне Нильс.
В окне ванной я увидела, что оранжевое солнце скользит на горизонте.
– Я иду с Брауни на улицу! – услышала я Бена.
Дверь закрылась, и лай Брауни замолк.
Вдруг воцарилась тишина и с каждым шагом, что я делала, я все больше боялась, что сейчас
всплывут чувства, которых не должно было быть и слова, которые не должны быть сказаны.
Закрыв дверь ванной, я прошла в гостиную. Мои шаги сопровождались негромким скрипом половиц.
Нильс, сидел на крепкой деревянной балке, и наблюдал закат. Я молча подошла к нему и села рядом.
Некоторое время мы ничего не говорили и только смотрели на яркое солнце, озарявшее лес своим
светом.
– Что бы ты загадала, если бы у тебя было одно желание? - спросил он меня, нарушив молчание.
– Мир во всем мире, – ответила я с иронией. Нильс засмеялся.
– Мир во всем мире невозможен.
– Я знаю. Слишком много идиотов на этой планете.
– И все же, чтобы ты пожелала? – настаивал он, так и не посмотрев на меня.
– Я бы пожелала оказаться, как можно дальше от моего отца. Чтобы никто не вмешивался в мою
жизнь, и чтобы никто меня не разочаровывал. Пожелала бы иметь место, которое меня бы очаровало
и полностью принадлежало мне. Место, которое никто не смог бы у меня отобрать.
– А что насчет твоей матери?
Я нахмурила лоб и рассматривала листочек, трепетавший под легким ветром.
– Я не хочу разрушать жизнь, что моя мать выстроила за это время.
– Тебе не кажется, что у тебя есть право на нее?
– Я не хочу иметь право на нее. И как бы это глупо ни звучало, она не моя мама. Не потому, что я не
люблю ее или потому, что она оставила меня, а потому, что я забыла ее. Это только лицо для меня
без какой-либо истории. Только та, кто меня родила.
Тишина опять нависла над нами.
– А что бы ты пожелал? – спросила я Нильса.
– То же самое
Он повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня сквозь светлую прядь волос. Его кожа стала
красноватого оттенка из-за солнечного света, но его карие глаза нисколько не изменились.
– Остался только один день, – тихо прошептал он и взял меня за руку.
Я проглотила комок в горле. Мы повернулись к окну и продолжили наблюдать за последними