Решив, что мне, свахе и остальным участникам туристического похода хватит адреналина на добрый год вперёд, дала отмашку актёрам, чтобы сильно не усердствовали и вяло поползла следом за оклемавшимися легкоходами. До ночной стоянки, которая была запланирована на девять часов вечера, на Миладу и Анастасию несколько раз покушались невидимые маньяки — то за руку схватят, то чуть пониже спины ущипнут, но к Иванне и Петрике благоразумно не приближались. Да, проблем потом со старшим Топоркины не оберёшься, когда отснятый съёмочной бригадой материал выйдет в прямой эфир! Ну, да это мелочи — прорвёмся!
Вымыв грязную посуду, уже направила свои царские стопы в ванную комнату, как услышала резкий и настойчивый стук в дверь. Дёрнувшись было в коридор, вовремя вспомнила о том, что измазана в чёрной глине, что трубочист — в саже, а потому лучше не открывать кому бы то ни было, зверски проигнорировала теперь ещё и долгие звонки. Облокотившись плечом о стену, принялась неприветливым взглядом буравить входную дверь, дожидаясь, когда же до настырного визитёра дойдёт, что ему никто не откроет, как зазвонило моё серебряное блюдечко, а наливное яблочко пребольно стукнуло меня в лоб. В центре переговорного устройства высветилась надпись «Клиент», поэтому, подавив тяжёлый вздох, пришлось отвечать на вызов.
— Да?
— Хорошая моя, открой дверь, а то скоро любопытные соседи на лестничную клетку выйдут, — вместо приветствия посоветовал Бернардо. — А я сегодня нервный — весь день тебя не видел, вдруг чего лишнего ляпну?
— Не посмеешь, — устало почесав нос, полюбовалась на испачканные в чёрной глине пальцы. — Сам же тогда свою репутацию похоронишь, и про дальнейшие съёмки реалити-шоу можно будет смело забыть.
— Ну, так ведь я могу и про оставшиеся пять дней твоего, Майя, рабства ляпнуть! — пошёл на шантаж этот засранец.
— Сейчас открою, — направляясь к двери, лишь зубами скрипела от бессильной ярости.
Открыв створку, знаком показала, чтобы младший де Лаберо просачивался в полутёмную прихожую. Справедливо рассудив, что сегодня не только я одна должна страдать, ловко обогнула замершего в проходе парня и щёлкнула выключателем. Наверное, секунд тридцать ничего не происходило: клиент лишь оторопело рассматривал мой новый образ, плавно поднимаясь от пушистых домашних тапочек к банному полотенцу. Но вот когда его взгляд наткнулся на мою кожу, покрытую чем-то чёрным и уже основательно подсохшим, нервы молодого человека не выдержали:
— Святые крылатые сандалии[33], что у тебя с лицом?
— Масочка увлажняющая, — стараясь говорить так, чтобы как можно меньше размыкать губы — чёрная глина засохла и неприятно стянула кожу, кровожадно ухмыльнулась. — Что, не нравлюсь?