Нет, это же надо было придумать — сгруппироваться в одну кучу и запихнуть мою Настюшу в самый центр, поближе к этому противному и жутко соблазнительному (если верить Пшеничкиной, конечно) кулинару! Видимо, пока я разыскивал валежник, пока пытался найти подходящее свахе по статусу оружие, пока полз обратно, поминутно почёсываясь и мечтая о горячей ванне с густой мыльной пеной, участники конкурса замёрзли и, посовещавшись, решили устроить общую «кровать». Ну, правильно, по краям от Петрике лежат Милада и Давкина, а вот Анастасию ещё и Уськина с тыла прикрывает — видимо, у моей зазнобы оказались самые слабые нервы, поэтому она законопатилась между физически более сильными участниками реалити-шоу.
Пока я тупо стоял и переваривал сие зрелище, Скрипчан что-то тихо пробормотал себе под нос, и перевернулся на бок, подминая под себя счастливо улыбающуюся брюнеточку. Во мне в этот момент словно тренькнула туго натянутая тетива лука, принадлежащего госпоже Ревности, и я, недолго думая, с приглушённым рычанием принялся выковыривать Давкину из объятий портного. Подёргав несколько раз за край спального мешка девушки, так и не добился видимых результатов, поэтому решил действовать иначе. Припомнив уроки физики, некогда преподаваемые нам, школярам, учителями в средних учебных заведениях, решил использовать метод рычаг. Приподняв дубинку в воздухе, прошёлся по ней оценивающим взглядом. Мой план был прост, как дважды два: всего-то нужно было пропихнуть палку между Настей и Петрике и, приложив некоторые усилия отодвинуть противного Скрипчан от Давкиной! Но, как известно, всё только на словах звучит идеально, а вот на практике обычно хромает, причём на обе ноги.
— А-а-а-а… Маньяк! — Разлепившая так не вовремя глаза Иванна, увидела, как я с самой садисткой улыбочкой рассматриваю свой дрын. — Пшёл вон, извращенец! — Недолго думая, боевитая девушка изловчилась и, в одно мгновение буквально выскочив из своего спального мешка, зарядила мне пяткой в нос.
Сдавленно охнув, кубарем отлетел обратно в кусты, естественно, потеряв не только сучковатую палку, но и половину боевого настроя. В отличие от меня, Уськина была не намерена так просто сдаваться и, прогалопировав следом за мной, за ногу вытащила мою деморализованную тушку из спасительного укрытия. Перепугавшись, что такими темпами к утру покроюсь многочисленными синяками и ссадинами, позорно прикрыл лицо руками и подтянул колени к груди, намереваясь стать как можно меньше и незаметней. Но куда там, как показала суровая правда жизни, восточная красавица никому не давала спуску, особенно, если это был мужчина, и, сугубо по её личному мнению, ещё и прожженный маньячина.