— Я польщен, — вступил Холмс. — Но все же лично мы не знакомы. Позвольте представиться: Холмс, Шерлок Холмс.
— Оливье Польже, к вашим услугам.
— Мы знакомы с вашими работами, мсье Польже. Они великолепны.
— Благодарю.
— Остается только посочувствовать вашим прежним заказчикам, ведь контракт с Chanel лишит их возможности работать с вами.
— Однако вы оправдываете свою репутацию, мистер Холмс! Мой переход в Chanel еще не решен, и я абсолютно уверен в молчании людей, которые в курсе переговорного процесса. Признайтесь, откуда вы знаете?
— О, простите, я не должен был говорить это вслух, — покаялся Холмс. — Но если вы будете так любезны уделить немного времени двум иностранцам, отправившимся в такую даль ради встречи с вами, то я с удовольствием познакомлю вас со своим методом.
— Ради встречи со мной? А чем обязан таким вниманием?
— О, скорее это мы вам обязаны, мсье Польже.
За нами толпилось довольно большое количество народу, и продолжать беседу дольше становилось неприлично.
— Гм, — на секунду задумался парфюмер. — Мы могли бы побеседовать после банкета у меня в апартаментах, если вам подходит.
— Нам подходит, — ответил Холмс, и, запомнив номер, мы освободили место.
— Ну, теперь вы уверены? — спросил меня Холмс, когда мы отошли подальше.
— Да, это точно он. И, как видите, ведет себя как вполне прилично. Ничего из того, что вы опасались.
— Это пока он не подозревает о настоящей подоплеке нашего интереса.
— Представляю, какой будет сюрприз! Зато теперь я лучше понимаю, почему Снейп не хочет возвращаться в Англию и иметь дело с волшебниками. Отец-то его был обычным человеком. По-моему, ему вполне хорошо и тут.
— Тогда он тем более будет не в восторге, что мы раскрыли его инкогнито. Так что лучше нам принять меры.
Поколебавшись, сыщик достал из саквояжа два браслета, способные погасить несколько простых заклинаний, и одел цепочку, защищавшую мысли от постороннего вторжения. Всем этим еще ранее нас снабдил мистер Поттер. Дальше оставалось надеяться только на себя.
В назначенное время мы с Холмсом вошли в открытую дверь номера двадцать четыре. Парфюмер любезно поднялся нам на встречу и лично распечатал пыльную бутылку с красным прованским вином.
— Признаюсь, господа, меня гложет любопытство, — начал он, как только мы расположились за столиком напротив друг друга. — Чем вызван такой интерес к моей скромной персоне?
— Прежде всего, я хочу лично поблагодарить вас за спасение жизни моего друга, — начал Холмс.
— О, не стоит благодарности. Моя заслуга не так и велика.