Наши сомнения разрешились очень скоро – даже скорее, чем мы ожидали. Я отвела детей наверх в их комнаты после чая, уложила Линтона спать – он не отпускал меня от себя, пока не заснул, – и спустилась в холл. Я стояла у стола, зажигая свечу, которую намеревалась отнести в спальню мистера Эдгара, когда из кухни появилась горничная и доложила, что у дверей ожидает Джозеф, слуга мистера Хитклифа, и что он хочет поговорить с хозяином.
– Дай-ка я сначала с ним сама поговорю и узнаю, что ему надо, – сказала я, скрывая внутренний трепет. – Сейчас не самое лучшее время, чтобы беспокоить человека, особенно с дороги. Не думаю, что хозяин сможет его принять.
Пока я говорила, Джозеф прошел через кухню и без приглашения объявился в холле. Он был одет в лучшее воскресное платье и сохранял на лице самую что ни на есть торжественную и кислую мину. Держа шляпу в руке, он тщательно вытирал ноги о коврик.
– Добрый вечер, Джозеф, – холодно произнесла я. – Какое дело привело тебя к нам этой ночью?
– Мне с мистером Линтоном поговорить надобно, – заявил он, нагло отстраняя меня.
– Мистер Линтон готовится отойти ко сну. Уверена, он не захочет с тобой разговаривать, если только ты не намерен сообщить нечто действительно важное, – продолжала я. – Лучше сядь и изложи свое дело мне.
– И какая тут его комната будет? – словно не слыша меня, спросил Джозеф, оглядывая ряд закрытых дверей.
Я поняла, что он не расположен действовать через меня, и крайне неохотно поднялась в библиотеку, где доложила хозяину о неурочном посетителе и посоветовала отослать его обратно до завтра. Но не успел мистер Линтон дать мне соответствующие указания, как Джозеф, следуя за мной по пятам, буквально ввалился в библиотеку, без приглашения уселся у дальнего конца стола, сложил руки на набалдашнике своей трости и заговорил воинственным тоном, как будто ожидая, что ему будут возражать:
– Хитклиф послал меня за своим мальцом и наказал без него не возвращаться.
Эдгар Линтон с минуту хранил молчание, лицо его все сильнее заволакивала тень печали. Ему и так было жалко сироту, но, памятуя надежды и страхи Изабеллы, прямо высказанное ею желание, чтобы мальчик всегда оставался на его попечении, он еще пуще страдал от того, что должен будет отступиться от племянника, и ломал голову над тем, как бы оставить ребенка при себе. Но ничего путного придумать не удавалось: если бы Эдгар проявил хоть малейшее стремление не отпускать юного Линтона, отец, заявивший на мальчика свои права, поставил бы еще более жесткие условия. Ничего не оставалось, как только подчиниться. Однако в любом случае мой хозяин не собирался будить ребенка посреди ночи.