— Космология, — сказала всемогущая Джоэль. Он на ощупь попытался разыскать ее в сгустившейся тьме. Джоэль обхватила его, и вместе, по лазерному лучу, они полетели через космическую релейную станцию к обсерватории, спрятавшейся позади Луны.
На миг он как бы увидел звезды своими глазами, незамутненные никаким небом. Их было множество: иссиня-стальные, белые как иней, закатно-золотые, угольно-красные, изгонявшие ночь с небес. Млечный Путь тек серебром, светились туманности, рождались новые планеты и солнца, сестра-галактика светилась слабым блеском за Гиннунгагапом.
Но он уже объединился с приборами, устремленными к пределам пространства и времени.
Сперва Эрик ощутил оптический спектр, лучи несли ему весть о мечущихся и клубящихся газах, о приливах в телах солнц — более подобных живой клетке, чем он мог вообразить прежде — и об их раскаленных недрах, где атомы приобретали новый элементарный облик, рождая фотоны, немедленно устремлявшиеся в космос. Эрик прикоснулся к игре Брахмы. А потом ощутил дуновение солнечного ветра, впитывал богатый и колкий его запах, познавая тысячелетнюю тонкость. Позже он отдался радиоспектру, космическим лучам, магнитным полям, нейтринным потокам, релятивистике, описывавшей работу Звездных ворот и сулившей путешествие во времени в зависимости от изгиба континуума.
В Великом каньоне, прорытом рекой Колорадо, можно увидеть слои, отложившиеся миллиарды лет назад, а рядом с ними корявый можжевельник, так познаешь и кое-что о Земле. Теперь Эрик узнал это и о глубинах пространства-времени. Первородный огненный шар сделался более реальным для него, чем муки собственного рождения, а вопрос о причинах великого взрыва сделался еще более увлекающим. Обежав спиральные рукава галактики и молекулу ДНК, потратив энергию, которая никогда не вернется к нему, Эрик увидел, как вселенная старится, созревая, — как вы и я, — подчиняясь Единому закону. Он прожил жизнь звезд; сколь многочисленны были волны, формировавшие их, сколь сильны были связи со всем бытием! Среди массивных голубых гигантов и черных дыр он нашел место, подходящее для ковки планет, на которых могут расти кристаллы и цветы. Он понял неизведанное — со всей полнотой, ныне и навсегда, — понял, как Джоэль стремилась продолжить исследования.
И все же наблюдавшая часть его, находясь рядом с ней, ощущала, что в сравнении с ней, восприятие его туманно, а понимание узко. И когда она вернула его назад в плоть, он закричал.
Они сидели в кабинете за столом — друг против друга. Джоэль подняла плотные шторы за своей спиной и открыла окно. Тени бежали по траве, солнце светило ярко, но воздух словно бы сделался морозным; гулкие порывы несли в комнату запахи влажной почвы, ароматы приближающейся осени.