— Что же нам делать, Колдун? — тихо спросил вождь, не ощущая вкуса вяленой медвежатины. — Как найти убийцу?
— Подумаем на совете, — отозвался шагавший рядом Мудрый Камень. — Уж если предки отказались помочь…
— Они не отказывались! — прервал его тяжело опиравшийся на палку толстяк.
— Но они же так и не назвали имени! — с раздражённым недоумением выкрикнул Белое Перо.
— Не кричи, вождь, — поморщился Колдун. — Убийца один из Детей Рыси.
— Это я и без колдовства знаю! — зло фыркнул собеседник.
Толстяк насупился и ничего не сказал. Когда Белое Перо увидел родичей, стоявших у ещё не зажжённого погребального костра, на котором лежало тело его дочери, ему тоже расхотелось говорить. И мужчины подошли к месту прощания в чинном молчании.
Взметнулось вверх жаркое пламя, жадно пожирая смолистые сучья. Колдун монотонным голосом затянул песню, прославлявшую ум, красоту и доброту Упрямой Веточки, женщины рода стояли на коленях, многие царапали себе лица в знак скорби. Иногда, повинуясь порыву ветра, дым стелился по земле, окутывая собравшихся. Тогда и вождь вытирал выступившую на глазах слезу. Но не в обычаях аратачей долго грустить. Девушка ушла к предкам, а им ещё нужно жить. Уже завтра жизнь рода войдёт в привычное русло, и даже самые близкие станут вспоминать Упрямую Веточку всего лишь как одну из великого множества ушедших к предкам родичей. Но это будет завтра, а сегодня Белое Перо мог предаваться скорби, не опасаясь уронить свой авторитет. Ссутулившись, он, не отрываясь, смотрел полными слёз глазами на череп, ясно различимый среди ярко сияющих огней. Незаметно подошли опоздавшие старейшины и тоже присоединились к скорбящим. А вот остальные родичи стали потихоньку расходиться, и вскоре у догоравшего костра осталось только несколько человек.
Колдун, терпеливо дожидавшийся, пока остынут угли, чтобы собрать уцелевшие кости, и после того, как ученик прилежно перемелет их в порошок, убрать в священный сосуд, хранившийся в его вигваме. Рядом с ним стояли ближайшие родственники и все старейшины племени Детей Рыси, посчитавшие себя обязанными выразить сочувствие несчастному отцу.
За прощальным пиром и другими печальными хлопотами время пролетело незаметно, и Совет Старейшин опять смог начаться только поздно вечером, когда огоньки звёзд стали проступать сквозь тёмно-голубую синь небосвода. Вновь горел костёр у священного столба, и старейшины в который уже раз собрались из-за посланницы Владыки вод. Или всё-таки из-за кого-то другого? Вождь не знал. Сейчас, главное, не ошибиться. Мудрые предки учат, что каждая жизнь священна и ни в коем случае не должна быть отнята напрасно. Великий дух может не простить, если они приговорят к смерти невиновную.