Потихоньку народ начинал собираться в холле, дабы проследовать на конференцию.
Марго спустилась тоже и хоть внешне оставалась невозмутимой, в душе её бушевала буря.
Следом за ней пришёл Самарин, под его левым глазом красовался изящный небольшой синячок. Тут же со всех сторон послышались смешки и вопросы.
— Что это с вами? — серьёзно спросил лишь Данилов.
— Да так… о косяк ударился, — ответил Ден и посмотрел выразительно на Марго.
Она потупила глазки и спрятала руки в карманы, делая вид, что занята своими мыслями и не имеет к этому никакого отношения.
Только все успокоились, как из лифта вышел Холодов с практически идентичным синяком под правым глазом.
На этот раз народ развеселился не на шутку:
— Вы, о тот же косяк ударились, что и Самарин? — выдал возмущенно Степаныч.
— Да, почти… — промямлил Эдик и в свою очередь ненавидящим взглядом просверлил Марго.
— Вы, что подрались? — ещё грознее спросил директор теперь у Дениса.
— Нет! — чуть ли не хором ответили виновники веселия.
— Это чистая случайность, — добавил начальник художественного отдела.
Так как времени на разборки не осталось, начиналась конференция, Данилов пристально посмотрел на обоих, покачал головой и отправился в зал заседаний.
Все заседание Марго терзалась из-за утреннего происшествия. Мысли о поцелуе не давали покоя. Она проклинала себя, Самарина, бабку, Холодова и весь мир. В конце концов, назначив виновных, придумала план мести. И первою жертвою выхода её гнева стал Эдик.
После завершения конференции Марго отозвала Холодова в сторону на пару слов, этого практически никто не заметил, все разошлись по номерам, чтобы подмарафетиться к обеду.
Спустившись в ресторан в обеденное время, сотрудники «Дольче-Виты» с удивлением заметили Эдуарда, восседавшего за столом, причем на месте Степаныча, и нервно постукивающего вилкой по столу.
— Ага, марксисты-ленинисты, вот и вы подтянулись! Ну, что за дисциплина? Вы даже к обеду прийти вовремя не можете! Совсем распустились! — возмутился Холодов, завидев своих коллег. — Вот из-за таких как вы, мы так и не построили коммунизм!
— Эдуард, какой коммунизм? Ты в своем уме? — удивлённо спросила Тоня, а народ захихикал.
— Антонина Петровна, я вас прошу без фамильярности! И, кстати, где этот бездельник Холодов?
Народ еще больше развеселился.
— В самую точку! — улыбнулась Марго.
— Вот про бездельника согласен, — закивал головой и Степаныч. — И самокритику всегда приветствовал. Браво! А теперь освободи мое место!
— Валентин, это кто такой? — спросил Эдик у Бубликова, показывая вилкой в сторону президента продолжая восседать на его месте.