— Але, — ответил ему на другом конце провода приятный мужской голос.
— Это Самохин. Что все это значит? — прокричал он в трубку.
— Ну, зачем же так злиться? — спокойно продолжал тот же голос. — Злость вам не к лицу, Игорь Александрович.
— Что вы хотите? Вы думаете, моя жена поведется на эти фотографии?
— Со своей женой разбирайтесь сами. Вот Борису Семеновичу, вашему тестю, думаю, они не очень понравятся.
— Эти фото? Я вас умоляю, — язвил Самохин. — Что там такого? Ничего. Вы ничего не докажите.
— Зря вы так, Игорь Александрович. Это не единственные фотографии. У меня есть еще интереснее. И поверьте, зам мэру они будут прекрасной рекламой перед выборами.
— Что вы имеете в виду?
— Я знаю все о вас и вашей сотруднице Снегиревой Ангелине Павловне. Надеюсь, вы знаете такую?
— Что вам надо?
— Поговорить.
— Говорите.
— Не по телефону, конечно. Как насчет совместного завтрака.
— Утром я не могу. Мне нужно быть в офисе.
— Боюсь, это в ваших же интересах. Потом может быть поздно. Что, если больше и в офис ходить не придется?
— Я понял. Где и во сколько?
— Вот это другой разговор. Ресторан «Утёс» знаете, где находится?
— Допустим.
— Завтра в девять утра я буду ждать вас там. И, — голос на другом конце провода затих, — я не люблю, когда опаздывают.
— Але! Але! — кричал в трубку Самохин. Но было бесполезно. В трубке лишь слышались короткие гудки.
— Вот черт! — швырнул Игорь телефон в сторону.
Затем сел в кресло, обнял голову руками и, просидев так какое-то время, протянул руку к бутылке виски, налил полный бокал и залпом выпил.
* * *
Будильник разрывался. Но Ангелина не могла и голову оторвать от подушки. Бессонная ночь давала о себе знать. Не было ни сил, ни желания. Майя, навеселе явившаяся глубоко за полночь из ночного клуба, храпела всю ночь так, что окна в комнате дрожали. Ангелина пыталась разбудить соседку, накрывала свою голову подушкой — все было тщетно. Всю ночь ей пришлось выслушивать пьяные трели подруги. Лина с трудом протянула руку к журнальному столику — да здравствует тишина. Пару раз потянувшись, девушка поднялась, опустила ноги на пол, нащупала тапочки и, накинув на плечи халат, на автомате побрела в ванную комнату.
— Да, Ангелина Павловна, — сказала она, посмотрев на свое отражение в зеркало мойдодыра. — Красавица. Нечего сказать.
Лина умылась холодной водой — глаза вроде бы открылись. Потянулась за зубной щеткой. В это время зазвонил домашний. Пришлось оставить водные процедуры и вернуться в комнату.
— Але, — ответила девушка.
— Ангелина, дочка, — услышала она радостный голос мачехи.