— Какие новости? — развернувшись на кресле к окну, начал хозяин кабинета.
— Никаких, — опустил глаза в пол охранник.
— Совсем ничего? — затянулся мужчина в очередной раз.
— Нет.
— Все салоны обошли?
— Обижаете, господин. Все, что есть в столице.
— И?
— Не то чтобы перстня. Даже ни единого камушка.
— Ладно! Свободен. Продолжайте в том же духе. И держи меня в курсе. Я уверен, он здесь. И скоро объявится, — ехидная улыбка скользнула по лицу мужчины в черном костюме.
* * *
Мурад, удачно преодолев все препятствия на своем пути в виде запертой подъездной двери, лифта и двери тамбурной, наконец, попал в квартиру. Он присел на пуфик в коридоре, рукой нащупал ключницу, повесил ключ. Мысли роились в голове.
— Это точно была Ямур, — разговаривал он сам с собой. — Иная прическа, чужестранная одежа. Но я узнал бы ее и с закрытыми глазами.
Воспоминания нахлынули тут же…
* * *
… - Султан Мурад идет! — голос Мехмеда-паши звучал громче рупора.
В высшем гареме в тот вечер ожидали повелителя. Незехат-калфа была заранее предупреждена о визите падишаха и тщательным образом подготовила наложниц.
И вот все фаворитки высшего гарема выстроились в длинном узком коридоре, освещаемом как никогда огромным количеством свечей в тяжелых металлических подсвечниках, висящих по обеим стенам коридора. Все девушки с трепетом в сердце ожидали повелителя, переминаясь с ноги на ногу на холодном каменном полу. От ярких всех цветов радуги нарядов наложниц рябило в глазах. Узкие топы, едва прикрывающие сочную девичью грудь, воздушная длинная юбка в пол, самые лучшие украшения говорили о том, что султану сегодняшним вечером предстоит увидеть танец в исполнении его лучших наложниц.
И вот, наконец, и сам повелитель в сопровождении преданных бостанджи, в белом шелковом платье, украшенном голубыми камнями, в такого же цвета накидке и в белой чалме. Мурад, как всегда, убрав руки за спину, высоко задрав подбородок, ступал медленно, но уверенно, пытаясь хоть краем глаза заглянуть под вуаль, скрывающую самые прекрасные лица гарема. Улыбаясь в предвкушении незабываемого зрелища, а затем и страстной ночи, он прошел в огромный зал, освещенный сотнями свечей. Подняв полы длинного платья, он занял свое место посередине зала в красном бархатном кресле, больше походившем на трон. По правую руку падишаха стоял его визирь — Мехмед-паша. По левую — главный евнух Али-эфенди и смотрительница гарема Незехат-калфа. Позади же расположились во всей готовности бостанджи. Султан достал из кармана белый шелковый платок и щелкнул большим и указательным пальцем друг о друга. Этот щелчок означал, что пора начинать.