— Спасибо! — тихо сказала она.
— За что? — удивился Кай.
— Вы помогли мне принять одно важное решение, о котором я еще минуту назад не подозревала!
— Я рад, — искренне улыбнулся гость. — Но этот экскурс в этническую политику королевства не считается выполненным желанием! Так что у тебя, Матушка Бруни, есть второй шанс! А что ты обычно делаешь в выходные?
— У меня не бывает выходных… — смутилась она и вдруг вспомнила, как отец рано утром приводил ее в порт, где стояла на причале его маленькая яхта.
Они уходили в море до заката, ловили рыбу, загорали и купались. А на следующий день в меню трактира появлялся рыбный суп с острым красным бульоном, в который добавляли белые сухарики.
Вот это были выходные! Но, когда родители умерли, стало не до отдыха.
— О чем ты подумала? — заинтересовался Кай. — Я вижу в твоих глазах грусть и радость — одновременно!
— Я бы хотела выйти в море, — все еще представляя бесконечный бархат и кружево волн, прошептала Бруни. — Отец брал меня с собой на «Зоркую» — его яхту.
— А где она сейчас?
— Мне пришлось продать ее, когда родителей не стало.
— Тяжело было? — гость, с сожалением покачав головой, отодвинул пустую тарелку и потянулся к другой — с ребрышками.
— Ну… — пожала плечами Матушка. — Непросто.
— И как же ты справилась? — Кай взглянул на нее с интересом.
— Просто делала, что должна.
Матушка подлила ему пива и случайно встретилась глазами с Турмалином, сидящим в углу, за спиной гостя. Тот улыбнулся, одобрительно кивнув. На сердце Бруни стало радостно — одобрение старика придавало ей уверенности.
Когда в трактире стало слишком шумно, Кай поцеловал ее руку и поспешил уйти, оставив более чем щедрую плату. Он улыбался, прощаясь, и вообще выглядел сытым и довольным, что не могло не радовать хозяйку заведения.
Баюкая ощущение тепла его губ на своих пальцах, она вернулась за стойку и первым делом спросила у Ровенны, где парнишка.
— Наелся, как хряк, и дрыхнет в чулане, — сообщила та в перерывах между беготней с подносами. — Наверх я его не пустила, хозяйка…
Она не договорила, но Бруни и так поняла — старшая Гретель боялась, что оборотень что-нибудь украдет.
В дверях показался Томазо Пелеван — глава Гильдии каменщиков. Невысокий, кряжистый и рыжий, как лесной пожар. Матушка заспешила навстречу — проводить дорогого гостя за отдельный столик.
— Здравствуй, дочка, — приветливо кивнул тот, — подай легкий ужин, чтобы мозги ясными остались. Сейчас ко мне человек подойдет — переговорю с ним по душам.
Матушка заторопилась на кухню.
Томазо знал родителей Бруни и даже, поговаривали, сватался к ее матери. Сейчас мастер был прочно и счастливо женат на дочери одного из купцов, торгующих товарами для верховой езды, и по субботам приводил к Матушке весь рыжий выводок — поесть земляничного пирога с мороженым и горячих вафель со взбитыми сливками. В память о долгой дружбе Бруни всегда подавала ему морс в стаканах с серебряными подстаканниками, которые отец привез из Росалавля.