— Я поощрила! — неожиданно зарделась Ванилла.
— О! — только и сказала Бруни, ощутив нечто похожее на зависть.
Близился вечер «чистого» понедельника. Того редкого дня, когда трактир закрывался на генеральную уборку, а Матушка подсчитывала прибыль, относила деньги ростовщику и составляла список тех покупок, что не нужны ежедневно. После обеда Ванилла зашла за подругой, чтобы пригласить ее пройтись по лавкам — надо же было Старшей Королевской Булочнице как-то избавляться от неожиданно свалившейся на нее кучи денег!
— Заодно посмотрим, как провожают принцессу Оридану! — тормошила она Матушку. — Ожидаются Большой королевский эскорт и принц Колей на белом скакуне, безутешно машущий платком вослед возлюбленной!
— Принцесса уезжает? — удивилась Бруни.
За политикой она не следила, слухи и сплетни, щедро обсуждаемые в трактире, не слушала, так же как Пиппо не слушал девичьи разговоры.
— Ну, так они обручились, — пожала плечами Ванилла. — Даже успели поругаться пару раз и посуду побить. В частности, приказал долго жить трофейный сервиз розового крейского фарфора, украшенный позолоченными стрекозами и бабочками. Стоил, между прочим, как целый экипаж!
— Откуда такие подробности?
— Дык супница почила об голову Дрюни, — хохотнула подруга. — Впрочем, голова у него крепкая! И не только голова!
После генеральной уборки, затеянной еще до рассвета, тело ныло, как после побоев, и Бруни рассчитывала полежать, позволив себе редкую роскошь вздремнуть в дневное время. Но Ванилла была настроена решительно. В конце концов, что это за удовольствие — тратить деньги в одиночку?
Сломалась Матушка, когда подруга, оглашая программу проводов, намекнула на первое появление на публике полка, целиком состоящего из оборотней.
— Да никто ничего об этом не знал, — пояснила она удивленной Бруни, в этот момент достающей из шкафа выходное платье и белую ажурную накидку, связанную крючком еще матушкой. — Видать, приказ от короля был, помалкивать. А вчера зашептали во всех углах. Охота взглянуть, как оборотни в мундирах смотреться будут!
Бруни подумала и не стала надевать туфельки в тон платью — запачкают в толпе. Сунула ноги в обычные башмаки, взяла сумочку, и девушки спустились вниз.
Весь, сдвинув отскобленные добела столы к стенам, тренировался с деревянным мечом, который сам выстругал из ножки сломанного стула. Совершал невозможные прыжки и кульбиты, закалывая невидимого противника. Зеленющие глаза горели злодейским огнем.
— Ты остаешься за старшего! — сообщила ему Бруни. — Запри за нами двери и никого не впускай. Я вернусь вечером.