— Прости меня, хозяйка, — попросил он. — Я с удовольствием поужинаю в твоем трактире, если ты составишь мне компанию.
— Я хотела лишь принять заказ, — пояснила Бруни.
— Тогда я заказываю, — он откинулся на спинку стула, — а ты все записываешь на двоих.
Матушка невольно засмеялась. И ведь таким серьезным казался, стервец!
— Хорошо, — сдалась она. — Сегодня на ужин…
Он поднял ладонь, призывая ее замолчать. К своему удивлению, она подчинилась жесту.
— Не перечисляй! Просто вели принести то, чем отужинала бы сама вечером после дня, в который была вынуждена улыбаться-улыбаться-улыбаться, хотя на душе кошки скребут.
Матушка кивнула и отправилась на кухню, а вскоре вернулась с большим подносом, уставленным яствами. Тут были кружки с холодным пивом и знаменитые мерзавчики Пиппо, сырный суп цвета расплавленного солнца, посыпанный зеленью, свиные ребрышки с запеченным под творожной шапкой картофелем, перепел на вертеле, трогательно уложенный в гнездышко из жареного лука, глиняный чайник с чаем из луговых трав, от которых веяло летними ароматами бескрайних полей.
— Почему не вино? — уточнил гость.
Бруни бросила на него изумленный взгляд, продолжая накрывать на стол. Быстро он оценивает ситуацию!
— Я думаю, господин пьет такие вина, рядом с которыми самая старая бутылка из моего погреба покажется молодухой, — отдавая поднос подошедшей Виеленне и садясь напротив гостя, объяснила она. — Пиво же пьют и богатые, и бедные, и счастливые, и… несчастные. Возьмите булочку. И выпьем за то, чтобы вечер не продолжал этот день!
— Как тебя звать, умница моя? — засмеялся незнакомец, отправляя в рот мерзавчик.
— Глотните пива, — улыбнулась Бруни. — Первый глоток холодного пива — одно из самых восхитительных ощущений в этой жизни!
Гость тронул ее кружку своей и отведал напитка, но одним глотком не отделался.
— Сколько тебе лет? — допив до дна и стукнув кружкой об стол, поинтересовался он. — Ты действуешь на меня как шарик мороженого на ребенка! Хочу все о тебе знать!
Бруни пригубила пива. Посетитель не вызывал в ней чувства отторжения, как те, что пытались разговорами заманить ее в постель. Было в нем что-то располагающее, к чему стремилась душа, желая раскрыть свои тайны. Но…
— Для «всего» мы еще мало знакомы, — строго уточнила она и подвинула к нему тарелку с супом. — Меня зовут Матушка Бруни, и мне двадцать три.
— И сколько же у тебя детей, матушка? — поинтересовался гость.
— Мой трактир называется «У Матушки Бруни», — ровно пояснила она. — А детей у меня нет. Я вдова.
Гость, уже взявшийся за ложку, опустил ее обратно.