— Показывай, и ты послужишь науке, — и на недоумевающий красный взгляд пояснила: — Мы будем создавать разрешенный аналог вашей траве.
— Мы пытались, на это ушла куча времени, сил и денег, но все безрезультатно, — натягивая на себя простынь, стал он меня заверять.
Натянул, завернул дважды вокруг тела и выставил руки вперед. — Слушай, давай я просто тебе заплачу, и мы мирно разойдемся.
— А как же оборот? Ведь ты в нем застрял.
— Ничего страшного… Неделю с ним прожил и столько же еще проживу, — заверили меня и попытались скрыться.
— А ну стой! Стой, кому говорят! — воскликнула, вылетая в коридор вслед за несговорчивым оборотнем. — Ты мой должник, тебя магистр отдал в наказание… — а он уже скрылся за поворотом. Быстро бегает, несмотря на юбку. — Вот что за гадство?! — воскликнула в сердцах. — Неужели мне придется его преследовать?
«Преследование подопытного объекта Бруга Тугго разрешено, — мгновенно отозвался мой браслет и поинтересовался уныло. — Начать запись на кристалл фиксации?»
— Да! — ответила с жаром и чуть не осела на пол, когда над моим запястьем образовался плоский круг с изображением бегущего по лестнице оборотня, а ниже схема его движения по плану здания, точьв-точь такая же что мне указывала к палате дорогу.
«Запись начата, приступайте к погоне», — напутствовал браслет и замолчал, а я впервые пожалела, что не закончила ведическую школу — ее выпускницы получали метлы.
Герберт всегда знал, что любить змееволоску и наследницу горцев могут лишь сильнейшие. Слишком проницательная гордячка с тяжелой рукой с вспыльчивым характером, не могла быть смиренной возлюбленной и тем нравилась ему. К такой мало кто подступится и мало кто такую завоюет. А он смог. И пусть для этого пришлось пройти через ад совместных тренировок и десятки спаррингов, он в честном бою смог сломить ее сопротивление и вырвать первый поцелуй. В дальнейшем все шрамы оставленные Амиддарией на память удостаивались лишь его спины и нижней ее части.
И все было прекрасно, ровно до сегодняшнего дня, вернее сказать рассвета. Когда разобравшись с девчонкой и, разукрасив ее едва пришедшего в себя хахаля, Гер с улыбкой вышел из корпуса женского общежития и попал в поле зрения своей девушки.
— Вот значит, куда ты помчался как ошпаренный, — заломила она черную бровь.
— Амидд, не нужно драмы…
— Почему не нужно? — отточенным движением руки она сняла с пояса плеть и расправила ее с хлестким звуком. — Потому что управился быстро, да?
— Нет. Потому что здесь учится Сумеречная опекаемая моим родом. А замкнули ее на мне.