— Кто ваш отец? — я нахмурилась, слушать было очень интересно, но в тоже время боязно, словно я рассматриваю скелеты в чужом шкафу.
— Волкодлак.
— Вот это да…
— Именно. И ты же прекрасно понимаешь, что кошки с собаками не ладят, а Джейс Лана на дух не переносит, это уже связано с семьей известного нам обеим кошколака.
— А что с его семьей? А Джейс не перевоплощается в волка?
— Нет! — засмеялась Кира, — это же невозможно! Кровь-то смешалась, поэтому мы с братом абсолютно обычные медиумы. Семья Лана… Не хорошо говорить что-то дурное об умерших людях, но они были черными магами, работавшими над созданием магистерии. Кто-то говорит, что им удалось его создать, философский камень, но никаких доказательств не найдено.
— Лан сирота? — прошептала я.
— Да, но подробности я не знаю. Лучше тебе спросить об этом у самого кошколака, но навряд ли он тебе ответит, — ответила Кира, а потом запустила руку в волосы, закрывая глаза. — Ты кушать не хочешь?
— Меня накормили в лазарете.
— Везет! А я ужасно голодна! — улыбнулась шатенка, вставая с кровати.
— Кир, можно еще один вопрос?
— Если только последний. Все это меня ужасно удручает.
— Твой отец не ведет себя, как волкодлак, ведь представители этой расы неуравновешенные и озлобленные звери.
— Всегда есть исключения. Или всегда можно сделать исключение, — подмигнула девушка, — виной всему безграничная любовь и мужской характер моей мамы, которая смогла растопить льды в сердце безжалостного отца.
— Как романтично! О, кстати, я имела честь с ней познакомиться.
— Ага, сегодня на алхимии. Знаю. И ничего не хочу слышать, — ответила шатенка и вышла из комнаты.
Я взяла письмо от ректора и покрутила его в руках, распечатав конверт.
— О, нет, — вздохнула я, прочитав, что срок моего наказания увеличился до одного года.
Все не так страшно, ведь могло быть гораздо хуже.
Глава 7. Хорошее начало для путешествий
Это в вас ревность заговорила? Да? Боже мой. Смотрите, теперь даже не отрицаете! И зачем мама родила такую очаровательную дочь? Люди страдают!
«Убей меня, исцели меня»
— Рассвет… Рассвет… — голос был ласковый, обволакивающий, такой, как обычно зовет мать свое любимое дитя.
Или так и было?
— Доченька, проснись! Ты должна выжить! Рассвет…
— Мамочка! — еще один голос, детский, не разобрать, мальчик или девочка, но он будто умоляющий.
Тусклый свет, женщина с длинными вьющимися волосами поворачивается к двери и смотрит на свое второе чадо, а потом заходит отец и берет этого ребенка на руки, а мать вновь склоняется над дочерью, лежащей в маленькой кроватке и испуганными глазами глядящей на свою родительницу.