- Плохо дело! - мелькнуло в голове у Клима. - Пожалуй, он успеет выстрелить раньше, чем я до него дотянусь...
События быстро следовали одно за другим, на размышления не оставалось времени. Поймав Кармен за локоть, Клим развернул ее навстречу поднявшемуся дулу мушкета. Испанка запоздало рванулась, но он только чуть сильнее сжал ее локоть, и женщина со стоном запрокинулась назад.
- Спокойнее! - сказал он. - Я могу сломать вам руку. Ника, ко мне!
Кто-то попытался Нику задержать, но она только подняла шпагу, и перед ней отступили.
Женщина уже не вырывалась, стояла, откинувшись спиной Климу на грудь. Он отклонился чуть вбок, чтобы ее волосы не лезли ему в глаза, и следил за Робин Гулом, который по-прежнему держал их под прицелом мушкета. По перекосившейся от боли и гнева физиономии можно было заключить, что на мирные переговоры он не пойдет.
И тут среди оторопелой тишины послышался грубый и решительный голос:
- Оливарес! Не вздумай стрелять. Ты убьешь жену, дурень!
Верхом на борту, спустив одну ногу на палубу, сидел пожилой, грузный человек в черной плюшевой безрукавке, надетой на тонкую батистовую рубашку с неизменными кружевами на воротнике. Лицо его было багровым, он тяжело дышал, видимо, ему стоило больших усилий подняться по веревочной лестнице на борт "Аркебузы".
- Упади грот-мачта на ваши головы, бездельники! Кто, в конце концов, поможет мне перебраться через борт?
- Капитан Кихос! - тут же засуетились матросы. - Капитан Кихос!
Кто-то кинулся к капитану, помогая ему спуститься на палубу. Подкатили бочонок, вместо стула, даже обмахнули рукавами его днище, прежде чем усадить капитана Кихоса. Клим не мог не отметить, что вся эта отпетая матросня, если и не уважала, то, во всяком случае, побаивалась своего капитана, - удивительного здесь ничего не было - в семнадцатом веке нравы капитанов не отличались мягкостью, а их власть над матросами, практически, границ не имела.
Пока капитан Кихос устраивался на бочонке, сеньор Оливарес весьма неохотно прислонил мушкет к борту.
Клим выпустил локоть женщины.
Она повернулась и некоторое время разглядывала его своими черными миндалевидными глазами, в которых выражение боли уже уступило место любопытству.
Капитан Кихос перевел дух.
- Ты здесь за капитана, Оливарес. Потрудись объяснить, что происходит на доверенном тебе корабле?
Оливарес угрюмо потер распухшую щеку и помолчал.
Климу уже нетрудно было сообразить, что сейчас от капитана Кихоса зависит многое. Обняв Нику за плечи, он выступил вперед, повторил свою легенду их появления на "Аркебузе", добавив, что матросы Оливареса вздумали глумиться над его сестрой, пока он лежал в каюте и не мог ее защитить.