И Ника тут же потеряла к Кальдерону всякий интерес.
А Клим забрал афишу к себе в каюту, повесил на стену и снова перечитал строки гениального драматурга, сокрушаясь, что не может перевести их теми словами, которых они заслуживают, и жалея, что они так и исчезнут во времени, без следа.
Вечером он заглянул к Нике пожелать доброй ночи.
Она разбирала кровать, где до этого, очевидно, спала Долорес, и брезгливо приглядывалась к покрывалу и подушкам.
- Грязнуля порядочная была эта твоя Кармен, - ядовито заметила Ника. - Хотя и жена дворянина знатного испанского рода. Поди, и умывалась не каждый день.
- Возможно, - миролюбиво согласился Клим. - В семнадцатом веке понятия о личной гигиене были несколько иные.
- На "Аркебузе" и то постели были чище.
- Голландцы - вообще народ аккуратный.
- А как там ветерок?
- Ничего ветерок... Винценто говорит, что завтра утром будет в Порт-Ройяле.
- Хорошо бы. Надоело на воде болтаться.
Ника взяла шпагу со стола, бросила ее на кровать.
- Так со шпагой и будешь спать? - улыбнулся Клим.
- Так со шпагой и буду. Все как бы не одна, не так страшно.
Ника подошла к Климу, остановилась возле, не поднимая головы, не глядя ему в лицо.
Взялась за пуговицу на его куртке, повертела ее задумчиво. Он смотрел сверху, не шевелясь. Затаив беспокойство, ожидал ее слов.
Побаивался Клим, как бы его дружеское отношение не было расценено Никой как более серьезное. Учитывая какие-то сдвиги, возникшие здесь в ее характере, этого можно было ожидать. И не потому, что он сам бы не желал пойти ей навстречу. Но он лучше ее понимал, что любое изменение их отношений может оказаться впоследствии таким же невзаправдашним, как весь этот иллюзорный и тем не менее предельно опасный для них мир.
- Послушай, Клим, - сказала Ника, по-прежнему не поднимая головы, и чуть заметный румянец показался на ее щеках, - если ты здесь, ну... в 1692 году меня поцелуешь, то это будет считаться и там, в 1980?
- Не знаю, - честно ответил Клим. - Может быть, и будет.
Ника отпустила пуговицу, постояла молча. Вздохнула кротко:
- Тогда не нужно.
Она сама легко поднялась на цыпочки, прикоснулась губами к его щеке, отвернулась, прошла к кровати.
- Спокойной ночи! - сказал Клим.
- Гуд бай, Климент Джексон! - ответила Ника. - Все-таки хороший ты у меня брат...
Ночью Клим сны беспокойно, тревожился, сам не зная чего. Несколько раз выходил на палубу. Вахтенный прохаживался по мостику. Ветер посвистывал в вантах, "Санта" шла ходко, подняв все паруса, чуть завалившись под ветер. Ночь была темная, луна изредка появлялась в просветах туч, освещая крутые волны с белыми кружевными верхушками.