— Гарри, что ты делаешь? — голос Северуса был… более хриплым, и Гарри понял, что в своих исследованиях достиг середины предплечья и задумчиво поглаживал чужое запястье, проскальзывая по тыльной стороне ладони и прочерчивая вздувшиеся венки пальцем.
Если судить по затуманившемуся взгляду и закушенной нижней губе, то…
— У тебя тоже встал? — поинтересовался Гарри, с трудом отрываясь от так заинтересовавшей его руки. — С этим можно что–то сделать?
— Да, конечно, сейчас, — прикрыл глаза Северус, и Гарри ощутил волну магии, которая словно мягко погладила и охладила нижнюю часть тела. Острое возбуждение прошло, сделав голову более ясной.
— Знаешь, Северус, у меня неприятие прикосновений, — помолчав, сказал Гарри. — Не могу, когда кто–то меня касается. И сам не очень–то любил касаться кого–то. Но трогать тебя было приятно.
— То есть тебя вело любопытство?
— Не совсем… Я… я доверяю тебе. И когда я представил… Эм… В общем, я знаю, что если бы ты позволил мне изучить себя, то не стал бы прикасаться ко мне, пока я тебе не разрешу, как–то так. Я не знаю, нравятся ли мне мужчины, но я чувствую, что даже если мне это не понравится, то ты не будешь настаивать. У тебя сильная воля. Наверное, любой другой человек посчитал бы меня ненормальным или извращенцем. А с тобой… Я тебе доверяю. Вот. Так что не надо… эм… предлагать свои услуги в качестве свахи. Для меня все те люди будут чужими, и я не смогу… расслабиться, что ли, — прикрыв лицо руками, поведал Гарри свои эгоистичные мысли.
Конечно, это было крайне эгоистично: играть на чувствах человека, который к тебе далеко не равнодушен, и, можно сказать, своим поведением — дёргать тигра за усы. Но, то ли благодаря внезапно проснувшимся гормонам, то ли от эйфории отпуска и такого необычного и странного — влюблённого — Снейпа, хотелось дать ему и себе шанс. А вдруг что–то из этого выйдет? Насчёт того, что девушки по–прежнему его не особо интересуют, Гарри уже убедился — всё–таки неудачи на начальном этапе оставили свой след, а с людьми своего пола он чувствовал себя уверенней. Мужчины были понятней и как–то проще. А конкретно бывший профессор зельеварения вызывал некоторые мысли и реакции, к тому же Гарри хотелось видеть Северуса обнажённым не только физически, но и морально, как тогда, когда тот извинялся и чувствовалась эта любовь. Когда отбрасывалась наращенная броня и казалось, что ты можешь взять чужое сердце голыми руками. Это было странное и упоительное чувство, и Гарри хотелось это испытать снова.
Почувствовать, что его — именно его — любят. Эгоизм? Да, чистой воды эгоизм и неуёмное любопытство, в которых его не раз обвинял Снейп ещё в Хогвартсе.