Но сожаления всё равно не было.
Все вещи они уже собрали, так что оставалось только осторожно встать и одеться. Портал до собственного особняка у Северуса был.
Он направил палочку на Гарри.
— Финита Империо!
Часть восьмая, в которой Гарри определяется
21 июня, 2003 г.
Германия, Трир
Когда Северус произнёс формулу отмены и с тихим хлопком воспользовался портключом, было около часа ночи. Гарри открыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Вроде бы ничего не изменилось: он по–прежнему влюблён, нет, любит Снейпа. В какой–то момент, поймав себя на этой мысли, осознав это, Гарри засомневался в своей способности преодолевать подчинительное непростительное.
Появилось дикое предположение, что всё–таки Снейп очень хорош не только в окклюменции, но и в легилименции, а заклинание Империус сильно зависит и от воли мага и его способностей. Недоучка может поджарить мозг жертвы, а Империус наложенный гением–легилиментом?.. Вдруг у Гарри была лишь иллюзия, что он сбросил заклятие и делает выбор самостоятельно, а на самом деле всё совсем не так?.. Мысль дикая, но в какой–то момент Гарри на самом деле запаниковал, испугавшись собственных внезапно вспыхнувших чувств. Горячих. Страстных. Неподконтрольных. Рушащих его броню. Тянущих жадные ручонки к Снейпу, которого хотелось обвить всеми конечностями и исступлённо шептать: «Это — моё! Он — мой! Никому не отдам! Люблю!»
Он понял это где–то между Ниццей и Монте — Карло. Что всё не просто так. Что он начинает задумываться о будущем. Что с умилением пялится на фотографии Северуса, а на их совместных фотографиях Квазик подлавливал его с такой счастливой улыбкой до ушей и поволокой в глазах, что становилось немного стыдно за такие явные проявления чувств. Всё же он уже не ребёнок. Он видел Снейпа совсем по–другому, чем было раньше. Всё те же, особо не изменившиеся со школьных времён черты лица теперь в его глазах дышали благородной, своеобразной красотой и привлекательностью. Завораживающий голос невероятно возбуждал. А глаза, которые когда–то казались ему чёрными злыми углями, затягивали и искрились множеством различных чувств. Внезапно Гарри увидел, что Северус молод — словно какая–то пелена с глаз упала — в детстве все, кто старше тебя хотя бы на пять лет, кажутся стариками. А по меркам магглов Северусу в его сорок три давали не больше тридцати лет, да и многие магглы в тридцать так не выглядели — с идеальной осанкой, крепким жилистым телом, широкими плечами, длинными стройными ногами. К тому же маггловские вещи всё это хорошо подчёркивали, а мантии, наоборот, половину красоты скрывали. Впрочем, Гарри скорее грешил на то, что Северус носит одежду более практичную, защищённую и удобную для работы в лаборатории, чем такую, в которой видны все его мужские достоинства. «И хорошо», — важно добавляли к этим выводам те самые «жадные ручонки».