И строго напоминал: «На Родину работает».
В начале войны барак на Октябрьской казался просторным, пах смолой, крашеными полами, но с годами закоптился. Деревянный пол исшаркали калошами и сапогами, он потемнел, из кухни несло помоями и рыбой, даже чугунные вьюшки на кирпичной печи стали какого-то другого прокаленно-ржавого цвета. Все равно — свой дом, и в любой комнатке, даже у Француженки, можно в любое время прикрыть дверь, накинуть изнутри железный крючок, — никто не войдет без стука. Но если выяснялось, что, скажем, в «Продуктах» выбрасывали крупу или дают сахар сверх нормы, инвалид запросто мог пойти и занять очередь.
Он же нарезал бумагу для уборной.
Газеты приносил Иванов, а инвалид нарезал.
В этом инвалид Пасюк был дока. Нарезал на глазах у майора, не боялся.
Портреты — отдельно, лозунги — отдельно, остальное — в стопку. Многочисленные портреты Политбюро ЦК ВКП(б) в газетном исполнении висели на всех четырех стенах его комнаты. Товарищи Андреев, Ворошилов, Жданов, Каганович, Микоян, Молотов, Хрущев, Берия, Маленков. Товарищ Молотов всегда был в пенсне, смотрел с пониманием, и товарищ Берия тоже был в пенсне, но щурился — у него свое понимание действительности. А вот товарища Кагановича не сразу поймешь, то ли лоб у него высокий, то ли лысина низкая, губы толстые, как у товарища Маленкова, но у того скажи, что не толстое?
Само собой, Иосиф Виссарионович. Чаще всего в военной форме.
Некоторые портреты перекрывали друг друга (не выбрасывать же дубликаты). Иванов не раз намекал инвалиду: «Обклей ими дверь», а инвалид отвечал: «Псих! За двери руками хватаются». К тому же с внутренней стороны его двери висела карта. Называлась: «Распространение пасюка в СССР». Там указывалась северная и южная границы распространения этой серой крысы, места закрепления специально завезенных пасюков и все такое прочее. Еще перла эта крыса из Китая и Средней Азии. Инвалид картой не хвастался, но, слушая причитания татарки о многочисленном бесприютном ее потомстве, значительно вскидывал брови. Вот, скажем, никогда он не видел карт распространения татар в СССР, а карта распространения пасюков — это пожалуйста. Выпив, намекал, что и сам не лыком шит… сбитые самолеты… ранения, конечно. Правая нога посечена осколками, пара ребер вынута, левый глаз косит, веко дергается…
Но к делу своему — нарезать бумагу для уборной — инвалид относился ответственно.
«Генерал Линь Бяо, — бормотал, работая ножницами. — Отдал приказ. О формировании. — То ли зачитывал русский текст, то ли с китайского коротко переводил. — Семи новых. Пехотных. Бригад». Чем короче, тем ловчее. Качал головой, причмокивал губами одобрительно. У китайцев ничто не пропадает. У железнодорожного вокзала китайцы торгуют, у них что захочешь купишь — в любое время, хоть в четыре утра. Правда, все такое, что, может, сам недавно выбросил.