Друзилла тем временем ждала с исполненным надежды лицом.
– Конечно, – согласился Монк, не осмеливаясь признаться в том, что ему мало что известно. – Одно из таких мест как раз находится совсем рядом. – Если ему повезет, им действительно попадется какое-нибудь заведение в пределах одной-двух сотен ярдов, решил он, – этот район славился многочисленными кафе, трактирами и закусочными.
– Прекрасно, – радостно заявила девушка, вновь зашагав вперед. – Знаете, я на самом деле проголодалась. В этом, конечно, не очень прилично признаваться, но мне как раз именно это и нравится сегодня вечером. Я могу быть голодной! Мне можно даже пить, что я пожелаю. Возможно, я не стану ограничиваться шампанским, а предпочту крепкий эль или портер.
Они с удовольствием поужинали в трактире, где хозяин отпускал довольно непристойные шутки, сопровождая их раскатистым смехом, а один из завсегдатаев едко высмеивал различных политиков и членов королевской семьи. Обстановка там напоминала домашнюю, и в воздухе витало множество разнообразных запахов, большинство из которых казались весьма приятными. Друзилла и Монк почувствовали себя так, словно очутились на острове, вдали от реальностей тех разных миров, к которым они принадлежали.
Потом они прошли пешком обратно по той же улице почти до Сохо-сквер, прежде чем Уильяму удалось остановить кеб, чтобы отвезти девушку домой, а потом отправиться к себе на Фитцрой-стрит.
Он неожиданно вспомнил, что не имеет понятия о том, где живет мисс Уайндхэм, и испытал немалое любопытство, услышав, как она назвала извозчику адрес – где-то на границе района Мейфэр. Они сидели совсем рядом, то окунаясь в темноту, то освещаемые уличным фонарем, пока экипаж сначала катился по Оксфорд-стрит, двигаясь в западном направлении, а потом повернул на Норт-Одли-стрит. Монк не мог припомнить, чтобы он чувствовал себя столь раскованно в обществе кого-либо еще, ни на минуту не испытав скуки или раздражения. Он уже с нетерпением ждал следующей встречи с Друзиллой, понимая, что ему надо подумать о том, как еще можно будет развлечь ее после завершения расследования случая с Энгусом Стоунфилдом.
Они проезжали мимо большого особняка, где в это время завершался какой-то званый вечер. На улице скопилось множество экипажей, и кучеру пришлось сдерживать лошадь. Кругом горели огни – факелы и фонари на каретах, свечи, видневшиеся в открытых дверях. На тротуаре стояли не меньше дюжины людей, а еще пятеро или шестеро собрались прямо на мостовой. Ливрейные лакеи помогали даме в широких кринолинах подняться в карету. Грумы держали лошадей под уздцы, а возницы натягивали вожжи.