– Лежит. – А что, по-моему, совершенно честно ответила.
– Это я вижу. Как сюда попала?
– Мне вот тоже интересно. Иду я по лесу, никого не трогаю, тут высыпает из кустов толпа здоровенных мужиков и давай за невинной лисичкой гоняться. Я от них, они за мной. И взгляды у всех такие… словно уже примериваются, хватит им шкуры на шапку и воротник или что-то одно шить придется. Дикий здесь мужик, оголтелый! – закончила я.
– Так она подле лагеря крутилась, – пояснил один из громил, стоящих за спиной чернявой хвисы.
– А как, по-вашему, я должна была лагерь ваш обойти? Иду я по лесу, никого не трогаю, тут в кустах лагерь ваш приткнулся. Ну, так я решила, раз стоят, значит, надо – зачем мешать? – глянула я на мужика, словно ища поддержку своей мысли. – Вдруг люди делом заняты. А тут эти, из кустов. И ка-ак меня по голове! Между прочем, очень обидно. Как хвиса – так сразу в лоб, – это уже черной. Вроде тоже за поддержкой.
Здоровяки усовестились. Как же, обидели маленькую. А вот хвиса только усмехнулась. Дескать, знаем мы эти лисьи баечки, сами таких же напеть можем.
– И куда путь-дорогу держала, красавица?
– Куда-то. Меня в той деревне, – мотнула я головой, указывая на неизвестное направление, – погнали, а кушать-то хочется.
– А лет тебе сколько?
– Двадцать два, – потупилась я. Где-то тут ведь должна быть хоть капля правды.
Похоже, хвиса это поняла и слегка покривилась. Ну да, я же дите. Меня обижать нельзя.
– Развяжите ее.
Путы с меня довольно быстро поснимали, чему я была несказанно рада – уже все тело затекло. Размяла лапки, похлопала крылышками… по мордам здоровенных жлобов. Проверив свои стоятельные, вилятельные и махательные способности, улыбнулась в меру лисьих возможностей:
– Спасибо, тетенька.
Но вместо «пожалуйста, детонька» в очередной раз схватила по своей пустой голове, теперь древком копья.
– Совсем сдурела? – потерла я лоб.
– Значит, все-таки ты.
От этих слов я насторожилась, между тем, не забывая прикрывать хвостом тело.
– Почему чуть что, так сразу я?
По взмаху ее руки нас оставили наедине. Правда, перед этим заботливо открыли верхнюю отдушину и разворошили нечто вроде мангала, он у них тут жаровней зовется. Черная поставила на него медный чайничек, а потом пошла рыться в своих тюках.
– Одевайся, – кинула она мне тряпку. – Уж я-то знаю, каково вот так сидеть.
Это оказалась чистая и даже кипяченая рубашка. Во всяком случае, иного запаха, кроме запаха мыла, от нее не было. Вот что значит хвиса! Рубаха была мне чуть ли не до колена, да и по размеру велика. Шнуровку на груди я не стала сильно затягивать.