Но в то же время именно из-за меня лагерь тут стоит, так давно бы смылись, а вынуждены караулить мои циклы.
– Думай быстрее, у меня не железная выдержка.
– О!
Судя по всему, не одной мне плохо. Дыхание Рейвара было настолько тяжелым, что только такая дурочка, как я, могла не услышать. Лицо напряглось, а вот глаза стали почти черными… и голодными. Рейвар хмурил брови, сжимал губы и, кажется, даже не двигался, лишь бы не сорваться.
– Идем, – выдавила я из себя.
Что-то у меня ночной кошмар перед глазами так и стоит! Ну, нет, лучше пару дней помучаюсь!
Не знаю, что там накануне снилось этому остроухому, но выдержки Рейвару не занимать. Глазами сверкал в полутьме, но даже пальцем не коснулся. Ой, как я завтра буду себя за это ругать.
В результате мозги тем трем придуркам я вправила. Пришлось покопаться, мне не сразу удалось понять, как такое сделать, но ничего – надеюсь, все получилось. О-очень надеюсь.
Плохо то, что на последнего клиента энергии едва хватило. Зато я быстро выявила два плюса. Во-первых, у меня не осталось сил на то, чтобы чего-то или кого-то хотеть. Я с трудом смогла встать и сделать шаг. Во-вторых, явившийся из темноты, мокрый с ног до головы Рейвар посмотрел на мои попытки удержаться на ногах и попросту подхватил на руки и отнес до самой палатки. Я могла вдоволь вдыхать его запах, смешанный с запахом речной тины. Это меня несколько позабавило, вода-то здесь ледяная!
Мокрая ткань рубашки приятно холодила лоб и щеку. А я думала о том, что иногда мне бывает с ним очень хорошо. Жаль только, что обычно рядом с ним бывает плохо.
Кошмары больше не снились. Зато минувший день принес много нового и очень неприятного – мало мне головной боли, так еще и крутило жутко. Елна вместе с Файтой пытались как-то помочь, но к полудню положение ухудшилось. Кажется, с меня живьем снимали кожу и жгли ее, а внизу живота вообще раскаленный металл налили, там уже не просто тянуло, а болело вовсю.
Елна разрешила стянуть с меня всю одежду, которая только причиняла лишнюю боль и неудобства. Она отправила Файту в лагерь за парой льняных простыней, которые, оказывается, купила заранее. Девушке пришлось мочить их в ледяной воде, а лекарка обертывала меня, хоть как-то спасая от внутреннего жара.
Ближе к вечеру боли и ломота пошли на спад, а к закату выровнялась и температура. Только к тому времени я была уже совсем без сил и все, на что была способна, – это лежать головой на чужих коленях и слушать сказки и разговоры двух женщин. Они раскрыли полог, давая концентрированному, тяжелому воздуху, пахнущему мускусом, вырваться наружу. С реки дул свежей ветерок, но желания кутаться у меня не было.