– Я знаю только про одну из них.
– Расскажи.
– У нее свой интерес. Я обещал молчать и сдержу слово. Но я могу помочь тебе спасти их обеих. Ты ведь собираешься зажечь маяк?
– Собирался. В день весеннего равноденствия.
– Хороший выбор. – Тайбек кивнул. – День, когда силы добра и зла равны. Когда достаточно соломинки, чтобы перешибить хребет верблюду.
– У меня нет этой соломинки. Если я зажгу маяк, света его хватит, чтобы Айви увидела путь и проход. Но этот путь увидит и он. Он придет в этот мир, Тайбек.
– Тот, кого ты называешь Желтоглазым?
– Тот, кого ты называешь аждархой. Что тогда станет с этим миром?
– Раньше ты не задавал себе этот вопрос.
– Раньше я не знал, что у меня есть дочь.
– Думаешь, я тебя осуждаю, кунак? Кто я такой, чтобы винить?
– Если я зажгу огонь на маяке, я уже не смогу его погасить. К тому времени я буду уже с Айви.
– Приведи мне Сиротку. Сюда, на остров. Приведи его, и я тебе помогу, погашу маяк, закрою проход. – Он смотрел на Игната взглядом одновременно решительным и отрешенным. Для себя он уже тоже все давно решил, сделал свой выбор.
– Приведу. Жди.
Искать Сиротку долго не пришлось, он пил в кабаке в шумной компании своих головорезов. Эта новая стая была страшнее предыдущей, не собачья – волчья. Уже стемнело, когда Сиротка вышел во двор по нужде. Не помог хлыст. Его же хлыстом Игнат и придушил управляющего. Не насмерть, а так, чтобы потерял сознание. Связал, перебросил через седло, хлестнул коня.
Сиротка пришел в себя уже в лодке, зарычал, как бешеный пес, заметался, догадался, что его ждет. Затем начал торговаться, предлагать золото.
– Мне от тебя не золото, а покаяние нужно. – Игнат мог бы снова его придушить, чтобы замолчал, перестал метаться, но Тайбек не обрадуется. Тайбеку эта падаль нужна живой и в сознании. Его право, Игнат же выполнит свою часть уговора.
Тайбек ждал их на берегу. Выступил бесшумной тенью из темноты.
– Спасибо, кунак. Сам бы я не удержался, убил бы его на месте, а теперь уж как-нибудь потерплю.
– Мне уйти? – спросил Игнат, вытаскивая Сиротку из лодки.
– Я скажу, когда уходить. А пока помоги мне его в пещеру отнести, ту, что с озером.
Несмотря на ночь, в пещере было светло, свет шел от воды. На берегу Тайбек и расположился, достал из-за пазухи завернутую в тряпицу серебряную чешуйку, разжег костерок так, чтобы огонь отражался в зеркальной чаше, полоснул по ладони ножом, брызнул кровью в костер, а потом поднес кровоточащую руку к озерной глади.
– Воду кровью поить, – сказал с дикой улыбкой.
Алая кровь в серебряной воде чернела, превращалась в черные нити, которые не тонули, а сплетались в затейливый узор, похожий на сеть. И эту сотканную из собственной крови сеть Тайбек потянул на поверхность, а вместе с ней и что-то большое, похожее на рыбу. Нет, не рыбу – девушку. Красивую, такую красивую, что глаз не отвести, почти такую же красивую, как Айви. И волосы – серебро, только спутанные в старушечий колтун.