* * *
О том, что у Игната все получилось, что он нашел и свою Айви и выход, Виктору рассказал Август. Впрочем, рассказал – это громко сказано. Архитектор был молчалив и сосредоточен, каждое слово из него приходилось тянуть клещами, и голову от своих набросков он поднял лишь однажды, чтобы протянуть один из них.
– Смотри, – сказал и улыбнулся. – Вот такой она будет. Такой я ее видел этой ночью.
На рисунке была Евдокия. Она стояла, скрестив на груди руки, смотрела куда-то вдаль. На губах ее играла улыбка, заметить которую могли лишь те, кто знал Евдокию очень хорошо, кого она любила.
– Вот таким будет памятник. Я поставлю его здесь, рядом с маяком. Так она хотела.
– Очень хорошо и очень красиво, мастер Берг. – Виктор вернул рисунок Августу. Взгляд его остановился на простом серебряном кольце.
– Прощальный подарок Тайбека. – Ногтем Август поскреб тусклый металл. – Знаешь, с этим кольцом я снова почувствовал себя сильным, на башню поднялся совсем без одышки. Ты чувствуешь? – Он вдруг насторожился, невидящим взглядом вперился в пустоту перед собой.
Сказать по правде, Виктор не чувствовал ничего. А ведь должен был! Полнолуние уже этой ночью.
– Остров больше не дрожит, – прошептал Август. – Это значит, что сердце…
– Больше не бьется, – закончил за него Виктор.
– И мы с тобой не станем проверять, живое оно или нет. – Август поднес к губам указательный палец, будто боялся разбудить кого-то невидимого. – Мы замуруем вход в пещеру. Сегодня же.
Они проработали до самого обеда, но дело сделали. Август и в самом деле казался двужильным, работал так, что Виктор едва за ним успевал.
– Вот и все, – сказал Берг удовлетворенно, когда они закончили. – Вот и хорошо.
– А как быть со второй пещерой? – спросил Виктор.
– Не сейчас, я решу позже. А ты иди уже, уплывай с острова, Витя. Мне кажется, тебя ждут.
Его и в самом деле ждали. Стоило только сойти с лодки, как он увидел Настю и Тео. Тео привычно сорвался с места, помчался к Виктору здороваться. А Настя шла следом, медленно и уверенно. Она шла и не сводила с Виктора глаз, смотрела так, словно видела его впервые.
Смотрела…
Видела…
– Настя. – Он обнял ее за плечи, притянул к себе, поцеловал в губы. А она отстранилась, но лишь затем, чтобы коснуться его лица замерзшими пальцами, взъерошить его и без того растрепанные волосы.
– И вправду черные, – сказала с улыбкой. – Ксюша говорила, что у тебя волосы черные как смоль, а глаза как янтарь. Она была права… Витя, я проснулась сегодня утром и поняла, что вижу, – заговорила она скороговоркой, словно боялась, что он ее остановит. – Вижу, что рассвет серый, а Тео черный, что у Анечки волосы с рыжинкой, а у Венечки щечки румяные, как яблоки. Я вижу, Витя! – Она прижалась щекой к его груди, затаилась, но ненадолго. Переполнявшие девушку чувства рвались на волю, не позволяли долго молчать. – Сначала было слишком ярко, даже больно, а потом я привыкла. Представляешь, Витя, оказывается, к нормальной жизни тоже нужно привыкать. Это же все он, да? Это Федя сделал? Мне Кайсы рассказывал, что он мог вот так… А я думала, сказки все или совпадение просто. А теперь знаю, что он. Только не понимаю, как. – Она замолчала, посмотрела Виктору в глаза долгим, внимательным взглядом. – Его больше нет с нами, да? Это был его прощальный подарок?