А Виктор Серов ушел, даже после того, как она пригласила его поужинать с ними. Сказал, что уже поел, попрощался и ушел. Он не ужинал, Настя была в этом уверена. Как и в том, что ушел он из-за нее, голодный. Настроение испортилось окончательно, обратно к купе они с Трофимом шли в полном молчании, и, лишь ставшись одна, девушка расплакалась.
Она отучала себя от слез долго и старательно. Сначала после случившегося плакала днями напролет. Не кричала, не причитала, просто чувствовала, как по щекам стекают горячие капли, чувствовала горько-соленый вкус на губах. А еще запах гари… Как же долго он ее преследовал! Сжимал горло невидимыми тисками, выдавливал из груди остатки воздуха, а из души – остатки решимости.
О том, что случилось полгода назад, Настя вспоминала каждый день. Воспоминания становились особенно душными и жуткими темной предполуночной порой, когда кошмары смешиваются с реальностью, а иногда и вовсе ее заменяют. Вот как сейчас…
Вагон мерно раскачивался, колеса стучали убаюкивающе, и накрахмаленное белье вкусно пахло свежестью, а кошмары уже притаились в углах, ждут своего часа, ждут, когда Настя сдастся и закроет глаза. И бороться с собой нет никакого смысла, сон работает поводырем у ее кошмаров. Девушка пробовала не спать, пила крепчайший, до вязкой горечи, чай, но рано или поздно все равно проваливалась в свое жуткое прошлое…
…В тот раз ей, наверное, тоже снился кошмар, потому что, очнувшись, Настя почувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Жарко и душно. Очень жарко и очень душно… И нарастающий гул, рвущийся вслед за ней из кошмара. Или гул уже был здесь, в реальности?
Насте понадобилось всего пару мгновений, чтобы проснуться окончательно и понять, что реальность страшнее самого страшного кошмара. Усадьба горела, по ее комнатам и коридорам с тем самым гулким воем полз огонь. Из-под запертой двери спальни просачивался дым, клубился, поднимался все выше и выше, вырывал из горла кашель. Можно было убежать, выпрыгнуть в окно. У Насти еще были и время, и возможности, но как же она могла оставить родителей!
Их спальня была рядом, всего в семи шагах по коридору. И если они все еще спят, она их разбудит. А уже потом окно…
Семь шагов по задымленному коридору показались Насте семью верстами. Хотелось бежать, но не вперед, а назад, к спасительному воздуху. Но она шла, почти теряя остатки сил и сознания, и наконец, толкнув дверь в родительскую спальню, закричала.
Не было больше спальни. Ее сожрало ревущее пламя. Спальню и… Настиных родителей. До нее оно бы тоже добралось, опалило, обглодало до костей, но не успело. Над головой что-то затрещало, и затылку стало очень больно, а потом мир погрузился во тьму, осветить которую не удалось даже пожарищу…