А он искал ее, недоумевал и негодовал, пытался узнать у прислуги, куда она пропала, но никто не знал, кроме Трофима и Адама Иннокентьевича, но оба умели хранить тайны. Про случившийся в обществе скандал Настя услышала от Адама Иннокентьевича. Он обмолвился об этом вскользь, как о чем-то малозначительном. Он и считал это событие малозначительным и искренне радовался, что Насте удалось сохранить свое состояние. А сплетни? Что же за общество без сплетен? Решение Насти ехать к бабушке он поддержал; наверное, его уже начала тяготить роль опекуна, но со своими обязанностями он по-прежнему справлялся очень хорошо и все попытки Дмитрия через него связаться с Настей отражал с поразительным хладнокровием. Пожалуй, за одно это Адама Иннокентьевича следовало считать очень хорошим человеком.
А Трофим данное Насте обещание все-таки не сдержал. Всю ночь перед отъездом он где-то пропадал, а вернулся злой и с разбитыми в кровь кулаками.
– Мордовал кого-то, – сказала Насте Глашка, которая невзлюбила Трофима с первого же дня. – Интересно, кого это.
Настя не стала спрашивать. Ей в самом деле было неинтересно. Главное, что Трофим вернулся. Наверное, это ее равнодушие следовало считать жестокостью, но менять в себе она ничего не хотела. Жизнь преподала урок, и Настя этот урок усвоила. Минуты слабости случались с ней все реже и реже, лишь когда пропадала подаренная Адамом Иннокентьевичем трость да глухой полуночной порой, когда решимость уступала место страху и бессилию.
А письмо от бабушки так и не пришло, но Настю это не остановило. Она знала адрес, с ней был верный Трофим, ее больше ничто не держало в городе, который она когда-то считала родным…
* * *
Новый приказчик появился на острове в конце лета. Невысокий, поджарый, по-щегольски одетый, с волчьим взглядом и неизменным хлыстом в руках. Никто не знал, откуда он взялся, даже Август. Он просто однажды приплыл на остров вместо прежнего приказчика в сопровождении шести удальцов. Эти даже не пытались притворяться нормальными людьми, кровью и сумасшествием от них несло за версту. Наверное, такими и должны быть настоящие наемники, те, которым все равно кого резать: скот ли, людей ли. Игнат как раз был у маяка, помогал Августу с переездом из сторожки, когда увидел чужаков и понял: скоро все изменится.
Приказчик спрыгнул на берег первым, осмотрелся, улыбнулся и, не дожидаясь остальных, направился прямиком к Игнату.
– Кто такой? – спросил, окинув цепким, все подмечающим взглядом.
– Игнат Вишняков. Работаю здесь.
– Не вижу, что ты работаешь. Вижу – стоишь, бездельничаешь. – Кончик кнута многозначительно щелкнул по земле, поднимая в воздух серое облачко пыли.