— Желание может причинять сильную боль, дорогая, — проговорил он. Трудно было подобрать слова, чтобы объяснить этому целомудренному созданию суть происходящего.
— Это из-за меня? — с ужасом спросила Имоджен. — Очень больно?
Только Имоджен могла рассмешить его в такой ситуации.
— О да, миледи, но это приятная боль.
— Не понимаю…
— Помнишь, что ты почувствовала, когда я прикоснулся к твоей груди губами?
Имоджен кивнула.
— Я почувствовала тепло вот тут! — И она указала на ложбинку между грудями. — А еще…
Видя, что она не решается договорить до конца, он настойчиво спросил:
— Ну, где еще было больно?
Она наморщила носик и помотала головой. Слишком стыдно было сказать об этом мужчине.
Тристан снял ее ручку со своего бунтующего естества и положил на подол юбки.
— Здесь болит?
— Да, — застенчиво призналась Имоджен. — Там вдруг стало тепло и начало покалывать.
— Я чувствую то же самое, — сказал Тристан. Он хотел донести до нее, что в этих ощущениях нет ничего дурного и не только она испытывает их.
— Я могу облегчить неприятные ощущения, если ты позволишь.
Тристан отпустил ее руку и не стал мешать, когда она метнулась вверх, чтобы прикрыть грудь. Свою руку он опускал все ниже и ниже, пока она не скрылась под девичьей юбкой.
Имоджен изогнулась, чтобы избежать прикосновения, и он быстро положил ладонь на ее колено, желая успокоить.
— Не надо бояться, дорогая. Просто доверься мне. — Его рука скользнула по внутренней поверхности бедра девушки. — Это особый вид боли, который можно облегчить лаской.
— Не нужно! Прошу вас, перестаньте! — взвизгнула Имоджен, сжимая бедра так, что его рука оказалась между ними. — Уже не болит. Честное слово!
— Лгунья, — возразил в ответ Тристан. — И это только начало. Знаешь почему? Потому что мне известно то, о чем я говорю. — Тристан поменял положение на одеяле так, чтобы их губы снова оказались рядом. — Расслабь ноги. Обещаю, больно не будет.
Он нежно прикусил ее нижнюю губку. Девушка застыла словно статуя. Даже рот ее стал непокорным. И герцог остановился бы, если бы заметил в ее взгляде настоящий испуг. Имоджен страшило неизведанное, однако она не боялась его самого.
— Вспомни, что ты почувствовала, когда я обнимал тебя, — прошептал он, проводя губами по ее шее, а потом и целуя ее. — Когда мои губы слились с твоими… и когда они были у тебя на груди… Помнишь то приятное тепло?
Бедра девушки чуть-чуть разошлись, но этого было достаточно, чтобы рука могла двигаться.
— Очень хорошо, моя сладкая… Вот я снова поглаживаю тебя по колену… по бедру…
Имоджен издала едва слышный возглас изумления при его первом осторожном прикосновении.