— Боюсь, я вряд ли смогу быть полезен в этом деле.
— Слушай, я же не вытягиваю из тебя никаких обещаний, — продолжила тараторить она, — предлагаю оставить этот вопрос открытым. Что скажешь? — Не дождавшись ответа, она снова опустила руку на колени.
Между нами повисло напряженное молчание. Я видел, что Гиневра закипает. Наконец ее прорвало:
— Знаешь, ты кто, Ловетт? Ты просто садист. Самый настоящий садист.
В ответ я лишь рассмеялся.
— Конечно, тебе-то легко, — с горечью в голосе сказала она, — ты ведь даже не представляешь, как мне тяжело. Все, абсолютно все идет не так. Даже Монина, и та настроена против меня. Я подчинила ей всю свою жизнь, а она… Видел бы ты, как она за ним бегает. Ему дела до нее никогда не было, но Монине, похоже, на это наплевать. Видел бы ты эту парочку. Ни дать ни взять — влюбленные голубки. — Покрутив пальцами локон, она привычным движением пристроила его на место с помощью заколки. — Вот и сейчас они где-то шляются.
— Интересно знать где?
— Сначала они погулять ушли, — угрюмо сказала Гиневра, — а сейчас, наверное, уже вернулись и, скорее всего, сидят там, наверху, в его комнате.
— Он же вроде сюда переехал?
— Да, переехал, но все свои деловые встречи он по-прежнему проводит там.
— Деловые встречи?
Нет, действительно, лучшим собеседником для этой женщины был бы попугай.
— Ну, не совсем деловые, ни о каком бизнесе речь не идет. В общем, не знаю, как все это назвать, но у него с заинтересованной стороной есть о чем поговорить.
— И что, у них сейчас там как раз такая встреча?
Скрыть охватившее меня желание присутствовать при таком разговоре было невозможно даже от Гиневры.
— Я думаю, что их беседа начнется с минуты на минуту, ну, может быть, через четверть часа. — Гиневре удалось сыграть подобие безразличия по отношению к той информации, которую она мне предоставляла. — А что, собственно говоря, тебя это так взволновало? Хочешь приобщиться?
— Даже не знаю…
Услышав эту неуклюжую ложь, Гиневра хмыкнула:
— Ну тогда я не знаю, почему ты до сих пор здесь сидишь.
— Может быть, они не хотят, чтобы при их разговоре присутствовал посторонний?
Гиневра пожала плечами:
— Кто их знает. Совсем посторонние — это одно дело, а ты — другое. Что они на это скажут, я понятия не имею.
— А почему ты не там, не с ними?
Гиневра поджала губы.
— Они оба заявили мне, что не хотят, чтобы я присутствовала при их разговорах. Вот я здесь и сижу. — В следующее мгновение ей удалось подавить внешние признаки сжигавшей ее изнутри досады. Впрочем, даже я заметил, что это стоило ей немалого труда. — Господи, ну и сложная же эта штука, наша жизнь, — неожиданно обобщила она сложившуюся ситуацию.