Как я уже говорил, — продолжил Маклеод, — наш апологет-соглашатель готов признать что угодно. Да-да, вполне вероятно, скажет он мне, что вскоре начнется мировая война. В то же время не факт, что ее не удастся избежать. Кто его знает, старина, как все обернется. История — штука непредсказуемая. Ну как можно знать наверняка, будет война или нет? А даже если это и случится, не стоит паниковать и полагать, что все потеряно. Надо находить положительные стороны во всем, даже в войне. Сам подумай, случись такая неприятность, и уже будет не важно, какой ценой, какой жестокостью и какими страданиями окупится победа: одна сторона все равно возьмет верх и будет править миром. Разве это плохо? Когда еще человечество могло мечтать о если не вечном, то по крайней мере продолжительном и устойчивом мире во всем мире? Ну а осмотревшись, победители разберутся с родимыми пятнами эксплуатации человека человеком тем или иным рациональным способом. А собственно говоря, почему ты думаешь, что этого не случится? Наоборот, уверяю тебя, что при таком исходе все основные противоречия будут сняты раз и навсегда.
Слова Маклеода, похоже, всерьез заинтересовали Холлингсворта.
— Если вы позволите мне высказать свое мнение, — перебил он Маклеода, — то я со всей ответственностью могу заявить оратору: отлично сказано. Нет, вы поймите, я человек далекий от политики, хотя и привык считать себя в некотором роде либералом. Тем не менее, задумываясь время от времени над этими материями, я пришел к выводу, что настоящая демократия — это когда правителю удается убедить свое тупое стадо в том, что оно счастливо. Если же человек не дурак и не попадает под определение быдла, то он все равно не будет счастлив и доволен как непосредственно своей жизнью, так и окружающим миром. Нет, вы, конечно, можете возразить, — поспешил вставить Холлингсворт, заметив, что Маклеод не по-доброму нахмурился, — что тупая масса не может быть счастлива хотя бы потому, что эти люди, по вашему выражению, являются обманутыми и эксплуатируемыми. На это я вам вот как возражу: по-моему, люди не имеют ничего против того, чтобы их обманывали. Если они об этом не догадываются и если какой-нибудь умник не решит открыть им глаза. А вот когда они, вняв популистским речам, осознают свою обманутость и свое угнетенное положение, вот тут-то и выясняется, что терпеть они такое положение больше не намерены. — Холлингсворт захихикал. — Что это я вдруг разговорился? — Бросив взгляд на часы, он обратился к Маклеоду: — Прошу прощения, а нельзя ли как-нибудь покороче?