Кто-то у лодки тихо сказал:
— Ой, Днепро, Днепро, ты суров, могуч,
Над тобой летят журавли…
Нет, не журавли летели над Днепром. Снаряды и пули визжали и свистели над рекой.
Бывалые, натренированные воины, понимавшие своего командира с полуслова, спустили на воду плот, погрузили пушку, боеприпасы и поплыли к противоположному берегу. Течением реки плот стало относить в сторону. Немцы усилили огонь. Снаряды и мины рвались на прибрежной земле, в реке, поднимая столбы земли, фонтаны воды. Один из номеров орудия был ранен.
Причалили под огнем. Увязая в размякшей после дождей земле, бойцы вытянули орудие на высокий берег, оборудовали огневую позицию. К расчету Асеева примкнуло шесть наших воинов — все, кто остался в живых из стрелкового взвода, переправлявшегося на лодках в одно время с артиллеристами. Асеев стал старшим начальником на плацдарме. Положение осложнялось тем, что группа не имела связи с нашим берегом: во время переправы осколки снарядов порвали кабель, повредили телефонный аппарат.
Забрезжил рассвет. Фашистские самолеты обрушили на плацдарм смертоносный груз. Советские воины мужественно выдержали налет. Они не понесли урона, потому что не щадя сил поработали над оборудованием позиции.
Налет был только началом. В туманной дымке показалась цепь гитлеровских головорезов. Их было свыше роты, и шли они во весь рост, непрерывно стреляя из автоматов.
— Нас «психической» не возьмешь, — сказал молодой боец, которого за голубые глаза все звали Васильком.
— Правильно, сынок! — отозвался Асеев. Он скинул с себя шинель и распорядился:
— Без команды огонь не открывать!
Нужна была несгибаемая стойкость, железная выдержка, чтобы подпустить врагов близко, бить их наверняка. И когда гитлеровцы подошли, Асеев крикнул:
— По фашистским гадам огонь!
Орудие вздрогнуло. Заговорили автоматы. Многие гитлеровцы свалились замертво, но те, кто уцелел, как очумелые, лезли вперед. Когда они приблизились на двадцать пять — тридцать метров, в ход пошли гранаты. Лишь несколько фашистов достигли плацдарма, но и они нашли здесь себе могилу.
Понесла потери и группа Асеева. На «пятачке» осталось в живых десять человек.
Отразив одну атаку, наши воины приготовились к отражению второй. Оголтелый враг пытался любой ценой уничтожить советских храбрецов. Лязгая гусеницами, стреляя на ходу, на плацдарм двинулись танки.
У щита орудия замерли наводчик Семен Смирнов, заряжающий Дмитрий Сорока. Грянул выстрел, второй. Передний фашистский танк остановился, охваченный пламенем. Вскоре сполз с оборвавшейся гусеницы и катками зарылся в землю второй танк. Из люков выскочили фашистские экипажи, но им не удалось унести ноги.