— Леди Сольд! Уж не лгут ли мне глаза?
— Не лгут, я приехала.
— Хвала небесам! — Кухарка обняла меня так горячо и крепко, что я опешила.
— Тут без лорда всё разваливается. Эти поганки работать не хотят, нам с Герихом всякого наговорили, так старик с больным сердцем слег. Я б и сама ушла, да куда? Я тут, считай, с малого детства живу, у меня ни дома, ни семьи нет. Потому ждала и верила: или лорд выздоровеет, или его супруга вернется. Неужто мои мольбы были услышаны богами?
По морщинистой щеке скатилась слеза.
— Что произошло с Траушем?
— Он был ранен в какой‑то стычке, — всхлипнула кухарка, — после чего его забрал к себе брат, как говорят, чтоб Трауш находился под присмотром лекарей. Но минул уже месяц, а известий никаких. Нас не распускают, жалование платят стабильно, вон, только вчера приезжал гонец от младшего лорда. Но о состоянии высокого лорда — ни словечка. Я ежедневно молюсь богам, да толку от молитв какой‑то старухи?
Не может быть! Месяц назад, когда я попала к Розеншалю, мой будущий муж едва не умер и до сих пор балансирует на грани где‑то у брата, который терпеть не может Трауша и вряд ли всерьез стремится помочь ему. Так вот почему он не снился мне, так вот почему стирается руна. Со смертью лорда наш союз будет расторгнут.
Показалось, что кухня расплывается, а пол уходит из‑под ног. Пришлось ухватиться за дверной косяк.
— Не переживайте, всё наладится, — проговорила, сама не веря в сказанное.
Не слушая причитаний кухарки, я развернулась на каблуках и вышла в парадную залу, где прохлаждалась прислуга в лице четырех девиц (между прочим, попивая кофе из фарфорового сервиза). Дарго молча семенил позади и вмешиваться не спешил, а я отмечала слой пыли на подоконниках, немытые витрины, клоки волос по углам.
Хлопнула в ладоши, привлекая внимание.
— Девушки, давайте‑ка вы займетесь своими обязанностями.
Одна из них, имени которой я не помнила, лишь презрительно фыркнула.
— Угомонись, ты нам никто.
— За всё платит Шур эр Вир-дэ, а тебя скоро выгонят взашей, — подтвердила вторая. — Пойдемте, девочки, здесь воняет человечиной.
Девицы, звякнув чашками, плавно поднялись (я с изумлением увидела на одной из них моё собственное платье) и вышли.
Обалдеть, — только и сказала я, смотря вслед гордо удаляющимся служанкам.
— Это в порядке вещей? — закашлялся Дарго.
— Нет, но с ними мы разберемся позднее. Разместись… — махнула в сторону дивана, — где‑нибудь и жди меня. Скоро буду.
Я наскоро переоделась (хватило беглого взгляда, чтобы недосчитаться половины вещей в шкафу), вернулась к терпеливо ожидающему жрецу и попросила провести меня до Ре — ре. Злости, растущей в груди, хватило бы, чтобы разнести всё Пограничье по камешку.