— Отдай Трауша.
— Он под чутким присмотром лучших целителей, — по — змеиному зашипел Шур.
— В твоем доме? Не смеши меня. Мой супруг должен жить в нашем поместье.
Второй после лорда заскрипел зубами так громко, что я забеспокоилась, как бы он не стер их в порошок.
— Нашем?! Там нет ничего твоего. И вообще, благодари меня, что разрешаю пользоваться своим родовым имением.
— Оно по праву принадлежит старшему сыну, как и всё остальное. Шур, благодарю за то, что замещал лорда на время моего отсутствия. Но я здесь и готова править. Как бы ты не пытался закрыть границы, меня впустили без особых пререканий.
Удар хлыстом — туманом. Парирование туманом — щитом. Глаза родственничка налились кровью.
— Я могу вызвать стражу и казнить тебя прилюдно на главной площади.
— Можешь и тем самым обагришь все священные правила. Жена, кем бы она ни была по статусу и расовой принадлежности, равна мужу во всём, и никакой побочный родственник не может отнять правление, пока она здравствует.
Не зря я зачитывалась книгами несколько первых недель — изучила всё о правящем роде и традициях управления государством. Шур залился пунцовой краской и почти накинулся на меня, но вдохнул — выдохнул.
— Самоуверенная тварь! Убирайся.
Я же простая человечка, неужели ты страшишься меня?
Кадык дрогнул.
— Ничуть.
— Тогда созывай хранителей, — спокойно потребовала я, — и они, уверена, при всем предвзятом отношении ко мне, изберут правительницей супругу лорда Трауша, а не его младшего брата. Ибо таковы законы богов. Ты собираешься разгневать всевышних?
Туманы Второго после лорда надавливали на меня, старались удушить или замутить сознание, но я с легкостью отгоняла их, тонких и едва различимых. Шур сам подвел себя к ситуации, в которой он должен дать четкий ответ. Если он продолжит пререкаться — подтвердит свою боязнь и слабость. Зачем ему тревожиться о «почти супруге», да ещё человечке? Если он казнит меня — совершит преступление пред богами. Сколько бы он не кичился, он стоял на ступеньку ниже меня. Шур это понимал, потому, поколебавшись, ответил:
— Уговорила. Твой дражайший супруг завтра же будет доставлен в загородное поместье, где и подохнет рядышком с невестой — рабыней. А на завтрашний полдень я созываю хранителей. Готовься принять позор, тварь. Я с удовольствием понаблюдаю за твоим унижением, а после привяжу тебя на цепь и отдам своим стражникам.
— Как тебе будет угодно, — я махнула юбками, разворачиваясь.
Ненависти было так много, что она съедала меня изнутри. Ломала кости. Рвала внутренности. Я отомщу. Всем и каждому. За боль Трауша. За свое унижение. Пусть же Пограничье познает, на что способна человеческая женщина, если в ней кипит кровь четырех рас.