Убралась она сама.
Остальные — конюхи, садовники, рабочие и другая прислуга — тоже разделилась надвое. Я никого не удерживала и быстро подобрала замену всякому, покинувшему поместье (кстати, до Ре — ре добираться им пришлось пешком). К полуночи дом преобразился: смахнули пыль, постирали гардины, очистили ковры, сменили увядшие цветы в вазах. Кухарка поочередно благодарила то богов, то меня, старик-мажордом же разрыдался как мальчонка и расцеловал мои ладони.
В гневе ты прекрасна, — захохотал Дарго, когда наконец‑то стихли голоса и рассеялось пламя свечей.
В столовой на наскоро накрытом столе были расставлены блюда, полные пищи. Салаты, закуски, горячее. В бокалах искрило белое вино. Но кусок в горло не лез. Не должна ли я сей же час ехать за Траушем? Правильно ли доверяться слову Второго после лорда? Что если он солгал?
Решено. Встречаюсь с хранителями и, при любом исходе переговоров, беру дом Шура штурмом.
— Скажи, сколько тебе заплатить за наше путешествие? — вспомнила вдруг. — Ты тоже можешь быть свободен.
— Э нет, леди Сольд. Пожалуй, я останусь у тебя на правах стража. — Дарго кинул в рот зеленую виноградину. — Мне безумно интересно посмотреть, как ты поставишь на колени Пограничье.
Я глянула на себя в оконное отражение. После сумеречных туннелей стерлись следы заклинания господина Розеншаля, и волосы вновь потемнели, а веснушки выцвели. По силам ли мне бороться с временным правлением? Не слишком ли многое я на себя взяла?..
— Завтра тяжелый день, — вздохнула, отставляя полную тарелку, — пойду спать.
— Нагни их всех! — доносилось мне вдогонку, когда я выходила из столовой. — Нагни и поимей.
Как грубо и невоспитанно! Губ коснулась тень улыбки. Нагну и поимею.
В полдень ровно, едва зачарованные часы на башне пробили двенадцать раз, я ступила в залы правления. Одетая в платье, столь скромное, чтобы не вызвать ни в ком неприязни или неодобрения — я старалась выглядеть кротко и просто, — совсем не накрашенная. Хранители должны внять моим речам, но не одеждам.
Знакомый лакей приветствовать не спешил, лишь глянул с гадливостью и буркнул:
— Вас ожидают.
В зале уже расселись все действующие лица: место правителя занимал Шур, по правую и левую руку от него расположились хранитель покоя и верховные жрец. Хранитель казны сидел напротив Второго после лорда, а мне предназначалось место с краю как секретарю или низшему чину. Я проглотила недовольство, села, смиренно сложив руки на коленях.
— Приветствую вас, достопочтенные хранители, — сказала тихо.
— Второй после лорда поведал нам о вашей сумасбродной просьбе, — хранитель казны едва сдерживал оскал.