– Я не люблю ждать, Лукас, – сказала она. – Твоя жена должна запомнить, что мы не можем позволить себе опаздывать – это не пристало людям высшего общества. Возможно, когда она придет...
– Земля не перестанет вращаться, если мы опоздаем на несколько минут, – сказал Люк. – Я пойду и узнаю, что задерживает Анну.
Сам он опоздал на пять минут. В Париже считалось бы дурным тоном прийти раньше или даже вовремя. Нельзя было проявлять свое нетерпение.
Однако очень странно, что Анна опаздывает.
Люк удивился, не найдя жену ни в гардеробной, ни в ее гостиной. Он постучал в дверь ее спальни. Анна стояла и смотрела в окно. Она была в шелковом утреннем платье, легко прихваченным на талии. Волосы у нее были распушены н ненапудрены.
– Анна?
Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
– Неужели ты забыла, что мы приглашены на чай к Уилкисам?
– Нет. – Ее голос был тихим и равнодушным. Она не повернула головы.
Он пересек комнату и приблизился к ней.
– Поезжайте без меня, – сказала она. – Я хочу побыть одна.
Это было совсем не похоже на Анну. Ее голос был безжизненным, и вся она поникла.
– Что с тобой? – спросил он, нахмурившись.
– Ничего, – сказала она. – Я просто не хочу никуда ехать.
– Ты нездорова? – спросил Люк. Взглянув на нее, он понял, что она не надела корсет. Ее фигура заметно утратила былую стройность.
– Нет, – сказала она. Он продолжал хмуриться.
– Ты хочешь не пойти в гости без особой на то причины после того, как мы приняли приглашение? Это не очень вежливо, мадам. И невежливо заставлять мою мать и сестру ждать, не сообщив им, что ты не придешь.
– Уходи, – сказала она.
Его глаза на миг вспыхнули опасным огнем. Но Люк был наслышан про различные недомогания, которые сопровождают беременность, – среди них была и перемена настроения. Но Анна так хорошо себя чувствовала, что он иногда забывал о том, что ее тело и разум должны свыкаться с непривычными изменениями и новыми функциями.
Люк смирил свой гнев.
– Иди и ложись, – сказал он, положив руки ей на плечи. – Ты должна отдохнуть, Анна. Я распоряжусь, чтобы приготовили горячее питье, и передам твои извинения миссис Уилкис. Я считаю, что сейчас важнее всего твое здоровье.
Она передернула плечами, освободившись от его рук.
– Уходи, – сказала она снова. И вдруг пронзительно закричала:
– Оставь меня одну! Разве это не моя личная комната? Неужели я нигде не могу побыть одна?
Люк никогда не видел Анну в гневе. Он смотрел на нее с удивлением, подняв брови. Он не терпел такого поведения в женщинах. Некоторые из них пытались показать свой характер, и тут же были им отвергнуты.