Где же наше небо голубое?
Инструктор сегодня, кажется, не спал всю ночь и через каждые полчаса освещал жучком ручные часы — боялся проспать. Поднял он нас еще в кромешном мраке. Дрова были заготовлены накануне, скоро уже весело трещал костер, и булькала в кастрюле вода. Штурмовой завтрак состоял из мяса, манной каши со сливками, хлеба с паштетом и черного кофе. Кофе варил Петя, как знаток этого дела. Пока мы завтракали и собирались, совсем рассвело.
Небо постепенно бледнело. Прямо над нами проплыли две совсем прозрачные, розовые тучки, где-то в конце долины висело одинокое лиловатое облачко. Ничто не предвещало ненастья. Только все небо было чуть подернуто едва уловимой серой дымкой. Инструктор утешил нас, что это поднимается утренний туман. Грандиозный опять горел на восходе самыми яркими красками, на какие только способна утренняя заря в горах, и звал нас.
Послушные его зову, мы покинули свой лагерь — приют пяти — и уже без четверти семь шагали вверх по склону, осыпаемые каплями не то вчерашнего дождя, не то утренней росы, осевшей на траве.
Первые метры подъема приходилось продираться через мокрые кусты и высокотравье, через папоротник, доходивший почти до плеч. Но потом мы выбрались на более крутой склон, и дело пошло быстрее. Небо затянулось плотной серой пеленой, было прохладно. Высокотравье сменилось невысоким травянистым покровом, уже побитым первыми заморозками.
Примерно с половины высоты хребта среди желтых и красных листьев появились увядшие и поникшие цветы железистого водосбора и ромашки с печально опущенными мокрыми лепестками. Зато кто себя чувствует здесь великолепно — так это незабудки. Они здесь такие крупные и такие синие, как, наверное, нигде на свете. Ведь наши обычные незабудки, растущие в сырых местах, так далеки от неба, что получают от него только слабый голубой цвет. А тут они растут под самым небом, на высоте, где ходят облака, и потому они такие бездонно-синие. Мы набросились на них, засунули по цветку в записные книжки, по букетику в петлицы и карманы штормовок, а Сашка даже кокетливо прицепил стебелек с цветами к своему берету.
Небо тем временем потемнело, облака спустились ниже. Вершина Грандиозного окуталась туманом, он явно гневался, видя, что кто-то хочет нарушить его покой. Скоро последовала и первая контратака — в лицо нам задул сырой ветер, по штормовкам застучал крупный дождь.
Мы идем по осыпям. При каждом шаге целые груды породы сдвигаются со своего места. Камни, как живые, качаются под ногами, выскакивают из-под ботинок и, высоко подпрыгивая, с грохотом несутся вниз.