— Отлично, — сказал я. — Я хотел бы поговорить с вашей дочерью.
— С моей дочерью? Вряд ли Тейлор за последние месяцы хоть раз видела эту девушку.
— Они встречались вчера вечером.
— Для меня это новость. К тому же, боюсь, Тейлор все равно нет дома.
— Возможно, вы не в курсе, — сказал я. — Она наверху.
Гейб по моему поручению следил за ее бесконечными постами в Фейсбуке и слал мне эсэмэски. Не знаю уж, как он это делал — он не был во френдах у Тейлор на Фейсбуке, — но, очевидно, нашел способ.
— Я точно знаю, что они с матерью…
— Сенатор, — сказал я. — Пожалуйста, позовите ее. Это важно. Или мне просто позвонить ей на сотовый?
Конечно, на самом деле у меня не было телефона Тейлор, но, как оказалось, он мне и не понадобился. Армстронг пригласил меня в дом, больше не стараясь скрыть раздражение. Фирменная улыбка для избирателей погасла. Электрокамин выключили.
Тейлор Армстронг вошла к кабинет отца, словно школьница, которую вызвали к директору, — стараясь скрыть тревогу под маской недовольства. Села в большое, покрытое килимом кресло.
Я уселся в кресло напротив, а сенатор Армстронг перебирал какие-то бумаги на своем простом письменном столе красного дерева. Делал вид, что не обращает на нас внимания.
Девушка оказалась красивая. Волосы у нее были черные, явно не натурального цвета, и глаза ярко накрашены. На ней была коричневая замшевая маечка на лямках, джинсы скинни и короткие коричневые кожаные сапожки.
Я представился и сказал:
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов насчет Алексы. Она пропала. Ее родители очень волнуются.
Она смотрела на меня с капризным выражением лица.
— Вы с ней не разговаривали?
Она покачала головой:
— Нет.
— Когда вы ее видели последний раз?
— Вчера вечером. Мы ходили в бар.
Хорошо, хоть об этом не соврала.
— Может быть, пойдем прогуляемся? — сказал я.
— Прогуляемся? — переспросила она таким тоном, словно я предложил ей откусить голову живой летучей мыши.
— А что? Подышим свежим воздухом.
Ее отец сказал:
— Вы можете поговорить здесь.
На несколько секунд ее лицо стало растерянным. Наконец, к моему удивлению, она ответила:
— Я не против выбраться из дома.
Мы пошли от Луисбург-сквер вниз по крутому холму, вдоль Уилоу-стрит.
— Мне показалось, ты не прочь закурить.
— Я не курю.
Но я сразу же почувствовал запах дыма, как только она спустилась вниз и вошла в кабинет.
— Не бойся, я не донесу твоему отцу.
Она пожала плечами и вытащила из маленькой черной сумочки пачку «Мальборо» и золотую зажигалку «Дюпон».
— Я ему даже про фальшивые права не скажу, — добавил я.
Она покосилась на меня, открывая колпачок зажигалки, щелкнула, зажгла сигарету и затянулась. Из ноздрей у нее поднялись две струйки дыма, как у кинозвезды прежних времен.