Весь класс сегодня вечером в плавании на яхте «Генерал Джексон», на реке Камберлэнд. Я походила взад-вперед, размышляя, стоит ли покупать билет, и в конечном итоге не взяла. Интересно, в двадцать лет, оглядываясь на сегодняшний день, я пожалею, что ушла? На той лодке нет ничего важного для меня. Конечно, я могла бы попозировать для фото с Ванессой и Саванной, но затем они пошли бы танцевать со своими парнями, а я бы осталась одна. Келси не обращала бы на меня внимания… а парни звали бы меня потанцевать, но ни один из них не был бы Кайлом. И я бы думала все время: «Я здесь, а он нет».
В моих мыслях мелькнули воспоминания о выпускном в предпоследнем классе, когда мы с Кайлом ушли на час раньше, прежде чем мама успела закончить работу в «Квик Пике». Мы рванули ко мне и занимались любовью, а затем закутались в простыни и сидели по-турецки, разговаривая о поездке в Мертл Бич, в которую собирались тем летом. А я продолжала думать: «Он – все, чего я могла когда-либо желать. Он создан для меня. Он – моя судьба».
Но когда Кайл попросил меня выйти за него, я… мы все разрушили. Почему он не дождался выпуска, чтобы сделать предложение? Или не подождал, пока я окончу колледж?
Если бы он уважал мое желание учиться в колледже, он все еще был бы здесь.
Я открываю Инстаграм на своем телефоне и рассматриваю появляющиеся фото с круиза. Клевые, яркие платья и темные костюмы заполняют мой экран: селфи Ванессы Грин и Рори Уитфилда, опирающихся на поручни яхты; фото Саванны Бэрроу и Джека Гудвина, целующихся посередине танцпола.
Я стираю слезы, угрожающие скатиться по щекам. Чувствую внезапное желание схватить пиво и «пропить» свое одиночество. Я бы сделала что угодно, чтобы заставить свой мозг отключиться. Засовываю телефон под подушку. Хватаю наше с Кайлом фото с прикроватной тумбочки и кладу его изображением вниз.
В двадцать лет – как бы не так. Я уже жалею, что не поехала в этот круиз.
***
На следующее утро я вижу, как он растягивается рядом со знаком нулевой мили.
Джереми.
Он закидывает руку за голову и тянет трицепс, из-за чего его футболка задирается, открывая сильные мышцы живота. Его щеки и подбородок покрыты щетиной, а на голове стихийное бедствие из светло-каштановых волос. Увидев меня, он расплывается в широкой улыбке, и после вчерашней ночи одиночества я рада этому. По-настоящему рада.
Подходя к нему, я поправляю свой гидратор.
– Сколько миль сегодня бежишь?
– Сегодня тот еще забег, – говорит он. – Мы попробуем пробежать двадцать. И Чарли, парень, которого я тренирую, хочет финишировать менее чем за два с половиной часа.