Нахожу его красную головную повязку фирмы Найк, которую он надевал на беговом маршруте, и кладу ее в свой рюкзак. Если я дотяну до марафона, то, может быть, надену ее во время гонки. Стиль восьмидесятых.
Сажусь на его кровать и пробегаю кончиками пальцев по подушке. Подняв ее, чтобы проверить, не пахнет ли она все еще Кайлом, обнаруживаю маленькую черную бархатную коробочку. Трясущимися пальцами открываю ее и нахожу золотое кольцо с маленьким бриллиантом. Я ахаю от изумления. Той ночью в автомобильном кинотеатре, когда Кайл сделал мне предложение, он не протянул мне кольцо. Он просто сказал: «Выходи за меня».
Дверь со скрипом открывается, и я, подняв взгляд, вижу миссис Крокер в фартуке с рисунком в виде вишенок. Если честно, я никогда не видела ее дома без фартука – она всегда что-нибудь готовит, – но он не сидит на ней как положено. Он свободно болтается.
– Энни, мы заказали пиццу. Ты не присоединишься к нашему у… – Она вскрикнула, увидев, что я держу в руках. Она поднесла пальцы ко рту. – А я гадала, куда он положил его. Это кольцо принадлежало моей бабушке.
– Оно красивое.
– Посмотри под подкладкой.
Я бережно сдвигаю шелковый подклад и извлекаю хрупкий листочек папиросной бумаги. Он такой тонкий, что я боюсь, что он может рассыпаться в моих руках словно крекер. Медленно разворачиваю бумагу и нахожу надпись, датированную 1946 годом: «Элен, со всей моей любовью. Артур».
– Это великолепно, – говорю я с искренней улыбкой, возвращая записку назад, где нашла ее.
– Я так счастлива, что ты нашла кольцо.
Протягиваю ей коробочку, и она берет ее.
– Он бы хотел, чтобы ты хранила его, – добавляет она.
Я не могу. Я бы не взяла его, когда он был жив.
Должно быть, она уловила мое сомнение.
– Я сохраню его для Коннора… может, однажды он захочет подарить его девушке.
Прочищаю горло и киваю. Миссис Крокер открывает рот, чтобы вновь сказать что-нибудь, и закрывает его.
Она осуждает меня?
И тогда появляется мистер Крокер, одетый в синюю футболку, на которой написано: Противопожарная служба округа Уильямсон. На голове у него должны были быть густые светлые волосы, как у его сыновей, но сейчас они поредели.
– Привет, Энни, – говорит мистер Крокер. – Твоя мама сказала нам, что ты тренируешься для Городского Музыкального Марафона.
– Пробежать его в честь Кайла, – его мама захлебывается своими словами.
Я медленно киваю, ковыряя заусенец и отрывая его.
– И как продвигается? – с улыбкой спрашивает мистер Крокер.
Я не в силах рассказать им, что меня чертовски тошнило после бега, что мне пришлось пропустить работу, и что тренер чуть не отказался от меня. Не говоря уже о том, что я боялась умереть от восьмимильного забега на этих выходных. Когда Кайл тренировался, он редко жаловался и никогда не признавал поражения. По крайней мере, я не знаю о таком.