Любимым занятием мальчишек летом было кататься на лошадях верхом или присутствовать на сенокосе. К одиннадцати годам уже каждый из них не только ловко орудовал граблями, но и мог запрягать и распрягать лошадь, под присмотром стпршего ходить за плугом, молотить цепом зерно, косить. Правда, в ряд с другими косарями их бы никто и не подумал поставить, быстро пятки обрежут, но подкашивать у кустиков, в ложбинках, на склонах давали в основном им. Отрадную картину представлял обед во время сенокоса. Его устраивали в самое жаркое время дня. Вытирали травой и прятали в тень косы. Бабы убирали грабли и расстилали широкие платки или скатерти тоже где-либо в тенечке. Подкреплялись тем, что приготовили дома. Обязательно присутствовал квас. Раскладывали на скатерти хлеб, мясо, лук, соль, огурцы, помидоры, картошку...
Мужики подшучивали над Егором Наумовым, который всегда к обеду приносил яйца, сваренные вкрутую.
== Что-то ты, Егор, одни яйца таскаешь. Ты че ж, ничем другим не питаешься что ли? Ни мяса не принесешь, ни сала, ни курятинки...
Укора в бедности боялись больше всего. Никто не хотел выглядеть бедным. При существующей советско-крепостнической системе люди продолжали тянуться к достатку; не достигали его, но тянулись. Так было заведено испокон веков, их предками. Тянулись из последних сил до
конца пятидесятых, когда у них вышибли эту тягу вместе с крестьянским духом.
== Не все знают, == отвечал Наумов. == Ученые пишут, я в календаре читал, что одно яйцо заменяет собой двести пятьдесят граммов мяса...
== Ну, это какое яйцо. Яйцо яйцу рознь. Взять, к примеру, деда Евсева, так у него и килограмм заменит. == Это кто-то из Бояровых, к ним на язычок лучше не попадаться.
Все знали: у деда Евсева была кила. Смеялись от души, но
беззлобно. Коров пасти было тоже хорошо, когда не один, а человек
пять ребят, погода хорошая: сухо, но не жарко. Если жарынь, то слепни заедят и коров, и пастухов. Особенно, коров. Когда коровы расстроятся от жары да от надоедливых слепней, с ними не очень-то справишься. Нервы попортят. А в хорошую погоду можно искупаться, сходить за арбузами на бахчи, поиграть в карты, просто поболтать или повозиться друг с другом на травке.
Конечно, не все дни были безоблачными в смысле ребячьего настроения. Летом в погожие дни прямо около дома на Маленьком порядочке варили варенье, а иногда и готовили пищу прямо на улице, пристроив чугунки и кастрюли на таганы.
Однажды, таким вот хорошим летним утром Колька был в прекрасном расположении духа. Во-первых, из Ленинграда в отпуск приехала мать с Ольгой и тетя Аня (дочь бабки Натальи) с дочкой Наташей. Во-вторых, он предвкушал обед не в избе, а на свежем воздухе. Ольга сидела возле дома на травке и занималась игрушками. А Наташка с Юлькой бегали, резвились, прыгали через скакалочку. Потом стали пускать бумажных голубей. Колька как-то научил Юльку, а она, повидимому, Наташку. В эту их игру он тоже включился. Подправлял неумело сделанных птиц, показывал, как надо их правильно запускать. Девчонки увлеклись игрой. К Колькиным ногам, когда он сидел на маленьком стульчике и ел вкусный мятник (картофельное пюре), опустился пущенный кем-то из девчонок очередной голубок. Он поднял его и, подправив, хотел пустить дальше, но вдруг его взгляд уловил очень уж знакомые строчки на этом голубке, сделанном из книжного листа. Колька расправил листок... Точно. Листок был наглым образом вырван из недавно купленной им книги "Герой нашего времени", книжный листок рассказывал о Максиме Максимыче. Слезы навернулись на Колькины глаза, обида охватила его с головы до пят. Он поставил миску на стол и с ложкой в руке побежал к резвящимся в стороне девчонкам. Он хотел их поколотить, но передумал, вспомнив, как они в подобных ситуациях визжат и жалуются, а от матери ему потом попадает на все сто. В его маленьком сердце поселилось большое черное зло. Он решил отомстить девчонкам за порванную книжку. О, книжками он дорожил!..