– Как сказал Холгер, мы еще не совсем поняли связь, но в том, что она есть, сомнений нет. Это как-то связано с убийством Камиллы. Это не может быть случайностью.
Она показала на фотографии.
– Перья. Свечи. И особенно расположение рук, или в данном случае лап, видите? Они расположены под тем же углом, что и руки Камиллы. Одна вверх, а вторая вдоль тела. На двенадцать часов и на четыре часа. Но почему? Это мы пока не выяснили.
Миа хотела было сказать что-то еще, но передумала и вернулась на свое место. Она и правда сегодня казалась сама не своя.
Мунк снова осмотрел собравшихся:
– Есть какие-нибудь соображения?
– Больной на голову подонок, – проворчал Карри.
– Спасибо, Карри, – сказал Мунк. – А другие мысли есть? Ассоциации? Что-нибудь?
Но все молчали. Они были в легком шоке от фотографий, как и Габриэль.
– Ладно, отложим это. Пока не поговорим с этим Джимом Фюглесангом, ок?
Мунк снова взглянул на Аннете Голи, которая кивнула ему в ответ.
– Идем дальше, – сказал Мунк, снова нажимая кнопку.
Новое фото появилось на стене, и Габриэль опять вздрогнул, но остальные остались спокойны. Видимо, они уже обсуждали это без него, после того как он… – да, ему все еще было стыдно – после того как его стошнило и пришлось уехать домой. Не очень-то хорошо для полицейского. Он чувствовал себя не в своей тарелке и с любопытством смотрел на фото перед собой. Оно было похоже на стоп-кадр из фильма. Увеличенный кусок стены за колесом, в котором Камилла бегала, чтобы получить еду.
Одетая в перья фигура.
Человек в перьях.
Габриэль содрогнулся, то чувство вернулось. То, которое его охватило после просмотра этого зверского фильма. Тошнота. Он собрался с силами и заметил, что все вокруг притихли. Вдруг в комнате повисло ощущение тяжелой серьезности.
Мунк как будто взвешивал каждое слово и наконец произнес:
– Как я уже говорил, когда мы смотрели ролик вчера, нам кажется, что фигура, которую мы тут видим, – это преступник.
– Твою мать, – выругался Карри, покачав головой.
– Это не совсем очевидно, – сказал Мунк, показав рукой на снимок, – но выглядит так, будто здесь сидит человек.
Габриэль увидел, что Мунк уже надрывается.
– Наблюдает за ней, – коротко сказал он, взяв себя в руки. – Камилла в плену. А он зритель. Человек, который…
– Человек-птица? – сказал Карри. – Что это вообще за хренотень? Что за идиот станет одеваться в перья?
Габриэль заметил, что все опять смотрят на Мию, ожидая, что, может быть, она даст ответ, поможет им понять это, связать все вместе, но Миа по-прежнему молчала.
– Мы думаем, что эта, скажем так, фигура, наблюдает за Камиллой. Что он запер ее, чтобы смотреть. Для своего удовольствия? Неизвестно.