— Боженька! Разобьется, глупая! — замерла Глафира. Хотела крикнуть, чтоб спускалась обратно, но, увидев, как Настька ловко и уверенно лезет, промолчала. Прижала ладонь к губам, да так и просидела, пока Настька не добралась до верхней площадки. — Ну вот! — облегченно вздохнула Глафира.
Настька стояла возле перил, задумавшись, долго смотрела вдаль. Ветерок теребил подол платья возле ее крупных красивых коленок. Настька, кажется, говорила что-то, шевелила губами. Глафира приставила ладонь к уху, да ничего не услышала. Потом Настька поймала что-то невидимое Глафире, подержала на ладони и отпустила. И долго смотрела, как летит это что-то, и улыбалась. Улыбка была такой счастливой.
«Господи, как дурочка!» — подумала Глафира.
Вечером она опять перерыла все в портфеле Настьки, но безуспешно.
«Я тебя поймаю, — подумала Глафира. — Ты у меня попадешься, как ни хитри!»
На другой день Глафира опять дожидалась у школы. Хоть и неудобно было отпрашиваться дважды подряд, да что делать! Глафира долго сидела у шиповника, ждала Настьку. Рассматривала руки, заусеницы, трещины на коже. Надо бы картошку копать, пока сухо.
И думала, что, если бы остался жить с ней Витька, все бы было по-другому. Мужское слово — не бабье… Надо бы капроны Насте купить, скоро на танцы будет бегать.
Настька опять полезла на вышку.
Дул сильный ветер. По реке катились темные валы с белыми пенными барашками. Сосновый бор раскачивался и гудел громко, однотонно, как Глафирин телевизор. Темные рваные тучи-кочевники неслись низко над бором, и казалось, что вот сейчас польется хлесткий осенний дождь.
Настька стояла на вышке с летящими по ветру косами, облепленная платьем, худенькая, ломкая, стройная, и Глафира думала:
«Какая же красивая! Вот и худо, что такая красивая, красивым-то не везет. — И Глафире было тревожнее, чем вчера. — Выведаю, — думала Глафира. — Все равно выведаю. Никуда не спрячешься».
Она дождалась, пока Настька спустится и уйдет. Затем Глафира подошла к вышке. Она показалась ей не очень высокой. Бревна были потемневшими, старыми. Одно подгнило, и просыпалась желтая мука.
Глафира, цепко хватаясь за перекладины, неторопливо преодолела несколько лестничных окошек. Глянула вниз и обмерла. Земля ей показалась далекой, макушки сосен значительно ниже и под ногами — пустота.
— Батюшки! — Глафира вцепилась в перекладины, прижалась к лестнице. Посмотрела вверх. Нет, вроде бы и не так страшно, как если смотреть вниз. Лестница поскрипывает от каждого движения.
— Спаси и помилуй! — Глафира добралась до первой площадки. Встала на тонкие доски. Сначала на четвереньки, а потом чуть приподнялась, но полностью так и не распрямилась.