[17]. Оно не предвещает ничего хорошего для случайно попавшей под раздачу оппонентки. Будь-то торговка на рынке, обвесившая Женьку при покупке сельдерея, или цыганка с гипнотическими глазами, на дурик попытавшаяся спереть у нее кошелек. По-русски этот неологизм звучит довольно забавно. По-испански, как оказалось, тоже.
– Ничего. Это даже здорово, по-моему. Обязательно скажите об этом Ба. Ей не понравится.
– Почему? – удивилась Женька.
– Она плохо относится к обслуге… Э-э… так она называет, не я. Посмотрите потом на ее лицо, будет весело.
– По-моему, это глупо. А вовсе не весело.
– Ничего не поделаешь. Здесь полно глупых людей. И уроды найдутся, если хорошенько поискать.
Неизвестно, что бы еще наговорила Женьке Сашина, оказавшаяся такой общительной, племянница, если бы дверь на кухню не распахнулась и на пороге не появился Михалыч. От него валил пар, как бывает с человеком, попавшим из холода в тепло, а снег, плотно облепивший его шапку, тулуп и бороду, придавал сходство с Дедом Морозом из-под ёлки.
– Где Габитовна? – коротко рявкнул он.
– Кто-о ее знает. – Эльви пожала толстыми плечами и отвернулась к плите, продолжая что-то помешивать сразу в двух сковородках.
– Да что ж такое!.. Когда она нужна – век не сыщешь.
– А что случилось? – поинтересовался Саша.
– Случилось. Собак потравили. Я к вольеру подошел… Ну, значится, чтобы их выпустить… А они лежат. Дохлые.
Эльви так и не повернулась к Михалычу, лишь ускорила ритм: теперь за ее – и без того проворными – руками невозможно было уследить.
– Радуешься, поди, старая чухонка?.. Рад Яков, что пирог с маком?
– Ду-урак.
– Ты их терпеть не могла. Может, сама и притравила?
– Ду-урак, – снова повторила Эльви.
– Они ж никого к себе не подпускали. На меня и то скалились, а я им жратву ношу. Видать, в жратву яд и подмешали.
Для своей пейзанской бороды, общей косноязычности и видимой недалекости Михалыч оказался удивительно прозорливым. А Саша неожиданно рассердился на Аню и на ее своеобразное чувство юмора, которое позволило назвать кавказцев Петровым и Васечкиным.
Петров и Васечкин мертвы.
Звучит как название триллера, не сулящего ничего хорошего главным героям. Лучше бы псам было оставаться безымянными.
– Дурной знак, – ни к кому не обращаясь, пробормотала Женька. – Дурной знак.
– Вы понимаете русский?
Так он и знал. Так и знал, что этот вопрос настигнет Женьку рано или поздно. Неважно, кем он будет задан, но лучше… чтобы это не была Аня – чикуля, слишком внимательная для своего возраста, слишком цепкая. Но это была Аня. И теперь она смотрела на Женьку в упор. Странно, что известие о смерти псов не произвело на нее особого впечатления. А Женькина невинная фраза – произвела.