«Точно, в психушку! Сволочи, как быстро договорились! Зачем наручники снимает? Усыпить бдительность хочет. Если сейчас скажет – давай с тобой проедем в одно хорошее место, бью его в подбородок головой и убегаю. Пусть стреляют в спину!»
Но убегать Вершинину не пришлось, и подбородок старшего уцелел, потому что он с сожалением сказал:
– Выходи, майор. Свободен. Тут вот твой коллега нам все объяснил. Взял ответственность, так сказать. Ну что, я вынужден отпустить. Повезло тебе с коллегами.
Потирая затекшие запястья, майор вылез из машины. Она тут же круто развернулась и, резко рванув с места, исчезла в конце улицы.
– Зачем ты меня отмазал? – подошел Вершинин к Суворовцеву.
– Не из симпатии.
– Я догадался, но все равно приятно.
– У меня к тебе есть вопрос.
– Для тебя – все что хочешь. Но... только в присутствии адвоката, друг.
– Где здесь можно поесть?
* * *
Очень важно уметь сохранять адекватность. Например, важно хотеть есть. Если ты еще хочешь есть, значит, во-первых, ты живой, а во-вторых, адекватен, не в шоке, не в трансе, не в мандраже, в общем, ни в одном из нештатных состояний. Во время своей первой серьезной операции, помню, есть совершенно не хотелось. Не то что не хотелось – не мог. Ни есть, ни спать. Это плохо, так быстро доходишь до ручки. А этого делать нельзя. Молодой тогда был. За пять дней – семь кило долой, без всяких там диет и фитнеса. Да, наша работа – лучшая диета, один час заменяет сто часов фитнеса, точно. Адреналин. Но с тех пор прошло много времени, много было операций, много всяких неприятностей и приятностей. Я стал опытнее и не пропускаю прием пищи. Это тоже часть работы, в конце концов. Если есть аппетит, значит, ты в строю.
Интересно, где мне предложит поесть Вершинин. Могу себе представить. Какая-нибудь богадельня в китайском квартале. Впрочем, в этом городе нет китайского квартала, он растворен в вещевых рынках. Значит, студенческая столовая. Но их, по-моему, уже не существует. Вот интересно – есть вещи, о которых я уже не знаю, например, есть они или нет. Например, я знаю все технологии переработки героина из пакистанского сырца и могу по оттенку цвета наркотика определить его происхождение, знаю, кто из основных деятелей наркосети сейчас на свободе, а кто в тюрьме и когда выйдет, а есть ли на свете студенческие столовки – не знаю. Вот что значит – среда обитания определяет круг интересов. А ведь были времена, когда с друзьями мы могли забежать в столовку, подкрепиться после тренировки.
Я понял, куда Вершинин предложит мне сходить поесть. Это будет, скорее всего, заведение, которое он пару раз разгромил и в котором с тех пор его бесплатно кормят.