– Дяденьки, можно пострелять? – громко пошутил Вершинин.
– Нельзя. Еще пристрелишь кого-нибудь, – ответил кто-то из сотрудников.
Опер стоял у стенда рядом с Суворовцевым и пристально разглядывал подъехавшую к нему мишень. Поиски оказались безрезультатными. Мишень была девственно цела. Тогда он поцокал языком, поднес старенький «ТТ» близко к глазам, для чего-то понюхал ствол, не обнаружив ничего подозрительного, тяжело вздохнул и нагло заявил:
– Прицел сбит. У пистолета.
– Дай-ка. – Вершинин взял вистолет, ловко перезарядил и вышел на линию огня.
– Прицел, говорю, сбит, – сказал Опер, выглядывая из-за его плеча. – Сильно.
– Ага. Отойди, а то еще в тебя попаду. – Вершинин прицелился и разом выпустил в мишень всю обойму.
Суворовцев закончил стрелять, и его мишень теперь подъезжала к нему. Изображенный на ней силуэт был точно поражен в плечи, руки и ноги.
– Так ты стрелять не умеешь?! – прокомментировал майор увиденное.
Его замечание Суворовцев проигнорировал, повернулся спиной к стенду и громко обратился ко всем присутствующим:
– Внимание! Всех свободных от стрельб прошу подойти ко мне!
Сотрудники вяло потянулись к стенду нового заместителя.
– Прошу всех обратить внимание на следующее, – продолжил Суворовцев спокойно-доброжелательным тоном. – Стрельба в человека не предполагает обязательно его убийство. Посмотрите на мою мишень.
– Лучше бы ты сразу его убил. Такие мучения! – ввернул Вершинин.
– Подозреваемый получил ранения в оба плеча, предплечья, бедра и обе голени.
– Садист! – не унимался майор.
– Иными словами, – серьезный настрой Суворовцева сбить было невозможно, – ни один из жизненно важных органов не пострадал. Уже завтра вечером, после незначительной медицинской помощи, наш подозреваемый будет в состоянии давать первые показания.
– А, так вон оно как! Почему же мне никто раньше об этом не сказал! – съязвил напоследок Вершинин.
Вдруг у стенда Опера раздался возбужденный гул. Оба майора протиснулись сквозь толпу сотрудников, сбившуюся около только что подъехавшей мишени. На минуту воцарилась гробовая тишина. Только одна пуля была выпущена точно в середину лба силуэта, все остальные кучно изрешетили ему пах.
– Скажи, майор, у тебя что, был личный мотив? – нарушил тишину кто-то из сотрудников.
Поржав немного, все начали медленно разбредаться.
Вершинин вернул Оперу пистолет и добавил:
– Прицел нормальный. А ты – мешок.
В тир вошел знакомый капитан из экспертного отдела и, заметив Суворовцева и Вершинина, направился к ним.
– Здорово! А че все ржали? Я пропустил что-нибудь интересное?