В ходе перекрестного допроса Толли Уилсону не удалось опровергнуть ее показания, а попытки дискредитировать ее при помощи целой серии утомительных и нудных вопросов о ее прошлом тоже не дали никаких результатов. Джек Стрикленд назвал ее показания "невероятными", а Толли Уилсон едва удержался от того, чтобы не назвать их лжесвидетельством. Если Нильд действительно видела то, о чем она здесь рассказала, спрашивали обвинители, почему же тогда она молчала все это время? А Уилсон заметил: "По ее утверждению, она подошла к окну и посмотрела, с кем уезжает Маккрори, лишь потому, что ей было любопытно. Возникает вопрос: как могла столь любопытная женщина хранить столь долго (целых пять месяцев) в тайне свой секрет?" Стрикленд же спросил: "Если они действительно готовили заговор против Дэвиса, почему бы тогда Маккрори не отойти на пару кварталов и не постараться, чтобы никто из сотрудников компании Дэвиса его не увидел?" Обвинение могло лишь надеяться, что присяжные будут задаваться теми же вопросами.
* * *
Какими бы неопровержимыми уликами ни располагало обвинение, у Ричарда Хейнса было одно бесспорное преимущество: он не обязан был доказывать невиновность своего клиента — ему было достаточно посеять семена "разумного сомнения" в его виновности. Поэтому в течение последующих двух недель он разбрасывал такие "семена" с рвением фермера-фанатика. Хейнс ускорил темп отчасти потому, что надеялся завершить всю работу к рождеству (а до него оставалось всего две недели), а отчасти потому, что быстрый темп сам по себе был его союзником, так как приводил к спешке и создавал путаницу. В течение ближайших двух недель ему предстояло допросить более дюжины свидетелей. Если он хорошо все организует, думал адвокат, то рождество Каллен будет встречать уже за семейным столом, а обвинители вынуждены будут отправиться обратно в Форт-Уэрт и снова зализывать свои раны.
Первой в суд была вызвана Мэри Рамсей, жена коммерческого директора "Мид-континент саплай компани", которая показала, что случайно встретилась с Присциллой в Лас-Вегасе 13 июня 1978 года. Присцилла же утверждала, что в Лас-Вегасе в том году не была. Мэри Рамсей, однако, настаивала, что прекрасно помнит, как в течение полуминуты разговаривала с Присциллой в казино отеля "Алладин". О чем они разговаривали, она не сказала. Во время перекрестного Допроса Стрикленд вынудил Мэри Рамсей признаться, что та иногда "плохо помнит даты". Когда же он спросил, почему та так долго молчала и ничего об этом не говорила судебным властям, свидетельница отвечала, что сделала бы это лишь в том случае, если бы к ней пришли с судебной повесткой, что было вполне понятно, учитывая безграничную преданность ее мужа Каллену Дэвису. Сами по себе показания Мэри Рамсей не имели какого-то особого значения, если не считать того, что они опровергали заявление Присциллы — 13 июня Маккрори в Лас-Вегасе не было. Стив Самнер, однако, напомнил репортерам, что "Лас-Вегас — идеальное место для того, чтобы припрятать там деньги. Кто-то мог их там оставить, а Маккрори мог потом взять". Слово "мог" в данном случае играло важную роль в обеспечении успеха защиты.