2 августа Каллен работал до восьми вечера. Где он находился потом в течение четырех или пяти часов, никто не знает.
В ту роковую августовскую ночь Присцилла и Стэн Фарр вернулись в особняк около полуночи. Кто-то, видимо, отключил систему охранной сигнализации, потому что та не сработала. Однако Присцилла не придала этому особого значения и пошла выключить свет в кухне. Андрия в ту ночь оставалась у нее, поэтому Присцилла подумала, что ее 12-летняя дочь отключила сигнализацию случайно. Но девочка этого сделать никак не могла, так как лежала в подвале уже мертвая, с простреленной грудью. Глаза Андрии оставались открытыми, словно смерть настигла ее столь внезапно, что она не успела даже осознать этого. Когда Присцилла. шла к лестнице, ведущей в спальню, из помещения, где находилась прачечная, вышел человек в черном и, сказав: "Привет", выстрелил ей в грудь. Стэн Фарр бросился на помощь, но убийца остановил его четырьмя выстрелами. Затем он поволок огромное тело Фарра через холл и кухню, направляясь к подвалу, где уже лежало тело Андрии. Охваченная ужасом, Присцилла, зажав рукой рану, выскочила во двор и побежала вниз к соседнему дому, владельцев которого она совершенно не знала. Она стала громко стучать в дверь и кричать: "Меня зовут Присцилла Дэвис! Я живу в большом доме на пустыре у Хален-бульвара! Я тяжело ранена! Там Каллен! Он убивает моих детей! Он убивает всех подряд!.."
* * *
Старику Дэвису нравилось напоминать окружающим, что деньги не свалились ему с неба. Он ратовал за усердие в работе, твердо стоял за свободное предпринимательство и свято верил, что деньги сами могут за себя постоять. Больше всего, однако, он верил в семейные устои и в свою способность воспитать детей по собственному образу и подобию. Старику, вероятно, было приятно сознавать, что после его смерти вся финансовая империя перейдет к трем его сыновьям "целой и неделимой". Однако его собственный жизненный опыт свидетельствовал о том, что это вряд ли произойдет.
Старик сознательно насаждал среди своих сыновей дух конкуренции, заставлял их делать самую грязную работу, а затем, как дотошный и придирчивый сержант, проверял, как они справились с порученным делом.
Кен-младший — первенец и тезка старика — был его любимцем и в каком-то смысле духовным наследником. Родившись в начале "великой депрессии", когда старик только начинал свое дело (оно было связано с поставками нефтеоборудования в Форт-Уэрте), Кен-младший был единственным из сыновей, хоть в какой-то мере испытавшим на себе тяжелые времена (трудности повседневной жизни, создаваемые самим стариком, в расчет не принимались). Кен был маленьким, как и его отец, хрупким мальчиком, которого (по вполне понятным причинам) никто не осмеливался называть "малышкой Кеном". Билл (младший из трех сыновей) был мягким, не таким прагматичным и более походил на свою любящую мать. Алиса Баунд Дэвис любила всех троих, но больше всего Билла; Каллен был самым тихим" замкнутым и сдержанным ("слабаком", как говорили некоторые) — не то чтобы мямлей, но каким-то неуверенным в себе. Однако из всех троих больше всех, пожалуй, восхищался отцом и старался во всем ему подражать Каллен. Все трое, несомненно, знали об ожидавшем их наследстве, но виду не показывали. Старик крепко держал их в руках, строго следя за содержимым их кошельков. Каллен, например, должен был стричь траву на огромной территории их дома на Риверкрест-драйв точно так же, как это делал в свое время Кен-младший и как это предстояло делать Биллу, и получал за эту работу такую же плату — 25 центов.