Вплетаясь в беспокойное напряжение Морика, мысли, воспоминания и мгновенные перемены настроения еще более упрочняли стенки вобравшего его кокона.
Кокон этот казался столь же реальным, как и приступ удушья. Надо было трансформироваться, разорвать шелковые путы и выйти чудо-бабочкой.
...В висках пульсировало, и Морику казалось, что весь мир сейчас в такте с пульсирующей в висках кровью. Но этот оглушающий грохот не помешал ему услышать, как снова скребутся в наружную дверь. На этот раз сильнее, упорнее. Звук был тот же самый — родной, безымянный... Морик снова нащупал кончиками пальцев тапочки, надел их и, шаркая, вышел в коридор.
Вышел в коридор и подумал, что нельзя так легко поддаваться иллюзиям. Да еще в этом скрывающем свое истинное лицо и тщательно маскирующем свою подлинную сущность чуждом мире. Тем не менее он на пядь приоткрыл и тут же захлопнул дверь. Что и говорить, его поспешность была продиктована инстинктивным желанием одолеть самого себя.
— Осторожно, ты чуть не прищемил мне хвост!
Морик глянул вниз и увидел величавого, роскошно пушистого Ванского Кота, узкие зрачки которого были как урартская клинопись. Во взгляде кота читалась укоризна. Хвост его был красиво загнут — так он бывает загнут только у ванских котов. Морик опустился на корточки и по-детски проказливо попытался поймать кота за кончик хвоста.
Ванский Кот сказал:— Я к тебе не играть пришел... Да я и не один. Ты так быстро захлопнул дверь, что хорошегриб и пес Занги остались за порогом. Ну, чего ты остолбенел? вдруг он строго спросил.— Кота не видел?
— Видел,— ответил Морик и снова открыл дверь.
Вошел хорошегриб и сказал:
— Благодарю вас.
А пес Занги благовоспитанно заметил:
— Вы крайне любезны, меластр.
— Может, пройдем в гостиную? — спросил Ванский Кот и вопросительно глянул на Морика, будто говоря: «Ну, чего ты растерялся, приглашай же нас»
— Прошу! — пригласил Морик.
И почувствовал, что собственный голос доносился словно из галактических далей.
3
Ванского Кота и пса Занги еще можно было как-то воспринять. В крайнем случае, можно было представить, что оба они — материализовавшиеся иллюзии. Хотя с момента сотворения мира и еще столько же после этого не материализовалась еще ни одна иллюзия, и только самых наивных людей можно было заставить поверить в то, что они смогут когда-нибудь увидеть воплощенными свои самые заветные мечтания. Морик Армен готов был со всей трезвостью ума признать, что Ванский Кот и пес Занги не имеют к этой планете никакого отношения. Но вот хорошегриб...
Морик украдкой взглянул на него. И вдруг родился второй вопрос: а что такое хорошегриб? Животное, как, скажем, Ванский Кот или пес Занги, или?.. Во всяком случае, Морик Армен почувствовал, что если молчание в гостиной затянется, то это обернется для него тяжелыми последствиями.