— Там есть два романа, которых ты еще не читала, — отозвался мистер Гринбаум. — И я не стану рассказывать Мириам о поцелуе, иначе она примчится сюда и убьет тебя.
— Поцелуйте ее за меня.
— Что, поцеловать эту ужасную женщину? Никогда! — И вдруг его постаревшее лицо сморщилось и на нем появилось выражение, которое Лиза поначалу не смогла распознать. Неужели это был страх? Мистер Гринбаум оперся рукой о стол, чтобы не упасть, а потом повалился на стул.
— Что случилось? — встревоженно спросила Лиза.
— Ничего, ничего. Старческий маразм.
— Скажите мне, — настаивала девушка. — Вы выглядите так, словно увидели привидение.
— Я испугался. Мне вдруг пришла в голову мысль, что, когда ты решишь перечитать «Гордость и предубеждение», я буду уже мертв.
— Не говорите глупостей! Ничего с вами не случится.
— Лиза, Лиза, это ты говоришь глупости. От судьбы не уйдешь. Мне уже почти восемьдесят. В душе я чувствую себя восемнадцатилетним. Ах, как бы я хотел пойти к тебе на вечеринку вместе со своей любимой Мириам!
Лиза вдруг пожалела о том, что не додумалась устроить вечеринку где-нибудь в другом месте, куда мистер Гринбаум мог бы добраться безо всяких трудностей.
Старик заметил ее озабоченность и недовольно фыркнул.
— Ах! Я превратился в настоящего старого неврастеника, раз веду себя так в твой день рождения. Гарри Гринбаум, соберись. — Он начал негромко напевать «Во всем ищи светлую сторону»[56], так забавно коверкая слова и гримасничая, что Лиза невольно рассмеялась.
— Ну вот, — сказал он, — дальше я слов не знаю. Но я развеселил тебя и развеселился сам.
— Вы уверены?
— Конечно уверен. Сегодня в восемь часов вечера, когда начнется вечеринка, мы с Мириам выпьем за твое здоровье. Надеюсь, ты проживешь такую же долгую и счастливую жизнь, как и я, Лиза.
— Я тоже на это надеюсь, — с жаром подхватила девушка.
Когда собравшиеся запели «С днем рождения!», Лиза вспомнила о Китти. Джекки выключила свет и вошла в комнату с большим тортом, который купила сегодня днем: на нем мерцали семнадцать свечей, каждая из которых была воткнута в белый бутон розы, а поверх белой глазури розовым кремом было выведено: «ЛИЗА». Когда виновница торжества, смеясь, стала задувать одну свечу за другой, гости запели, и она сразу же подумала о матери. Даже в детстве, когда у них не было денег на подарки или какое-то особое угощение, они все равно пели «С днем рождения!», когда садились за стол, чтобы съесть матросское рагу, хлеб с вареньем или что там еще удавалось раздобыть Китти.
Когда зажегся свет, Лиза плакала, но все решили, что это от радости. Все, за исключением Ральфа. Когда Джекки принялась разрезать торт, он подошел к Лизе и сел рядом.