— А меня не пригласили, — обиженно обронил Тони.
Лиза надела новое белое платье из джерси, простого покроя, с круглым вырезом и прямыми длинными рукавами. Мягкая ткань облегала талию, ставшую еще тоньше, и ниспадала мягкими складками с бедер на носки белых кожаных сапожек на высоких каблуках. Получив результаты биопсии, Лиза на радостях купила себе сразу полдюжины нарядов — ее не покидало ощущение, будто весь прошедший год она провела в тренировочном костюме. Лиза тщательно расчесала волосы, пока они не заблестели, разделила их на прямой пробор и оставила распущенными. Последний взгляд в зеркало сказал ей, что она буквально лучится счастьем. Еще никогда ее глаза не сияли так ярко, и Лиза подумала: «На моем месте любой бы прыгал от радости».
Фергюс, всегда полный жизни и веселого озорства, интересовавшийся всем, что происходило в Броксли и большом мире, быстро угасал.
— Вы прекрасно выглядите, — солгала Лиза, наклонившись, чтобы поцеловать его в щеку.
— Не врите столь беззастенчиво, — отмахнулся Фергюс. — Я выгляжу ужасно. — Тем не менее он лукаво подмигнул ей. — Господи, как я жалею, что не встретил вас двадцать лет назад. Я бы показал вам, что почем.
— Не говори глупостей, дорогой. — Из-за спины мужа вынырнула Герти и шлепнула его по руке. — Ты ставишь мисс Анжелис в неловкое положение. — Она улыбнулась Лизе, но у нее в глазах была тоска. «Я теряю его, и мысль об этом кажется мне невыносимой», — казалось, говорил ее взгляд.
В комнате было полно народу. Сегодня к Фергюсу пришли старые друзья, представители самых разных политических партий. Вероятно, все они понимали, что это последний день рождения Фергюса, который они празднуют вместе с ним.
— Привет. — Кто-то коснулся ее плеча, и Лиза обернулась. Рядом с ней стоял Джим Харрисон. Он выглядел непривычно в темном костюме и белой рубашке с галстуком, и она заметила, что воротничок выглажен небрежно. — Я не видел вас целую вечность. Как так получилось, что вы стали моложе? Выглядите вы просто великолепно. — Его голос звучал напряженно, словно он не привык говорить комплименты и слова с трудом срывались с его губ, чуть ли не против его воли. Такое же выражение было у Джима в глазах — невольное, вынужденное восхищение.
Лиза прекрасно понимала его чувства. Несмотря на взаимную неприязнь, их неудержимо тянуло друг к другу. Но сегодня, в такой чудесный день, у нее не было желания заниматься психологическими изысканиями.
— О, благодарю вас! — Она соблазнительно облизнула губы. — Вероятно, это оттого, что внутри у меня все поет.